МЭРИ. Еды не хватает, а то, что есть, наскучило своим однообразием. Выпейте кофейку.

ТИДД. Я два года не притрагиваюсь к чаю и кофе. Если самоотречением можно искупить грех, который совершается на этой земле, мне и того довольно. (Отходит, так и не взяв кофе).

АНДЕРСОН. Если бы с этих карт соскоблить сало, было бы на чем пожарить яичницу.

ЛИМЕН. Остановка только за яйцами. (Смеется. Другие смотрят на него в ледяном молчании).

АНДЕРСОН. До того грязные, что цифры не разобрать.

ЛИМЕН. Как же вы все-таки определяете, какие карты у вас на руках?

АНДЕРСОН. По сальным пятнам и разводам грязи.

ЛИМЕН. Да, но это открытие принадлежит мне.

АНДЕРСОН. Это открытие принадлежит каждому на этой ферме.

ЛИМЕН. Раз вам известны приметы, значит, вы видите, какие карты у меня на руках.

АНДЕРСОН. Мог бы увидеть при желании, только я отвожу глаза, когда сдаю, — как и вы, впрочем. Итак, продолжим игру.

КОУПЛЕНД. Кто может предложить на сегодня хорошую тему для диспута?

ТЕЙЛОР. Я утверждаю: Кромвель, как генерал, выше Наполеона.

КЕЙДЖИ. Эту тему мы за последние пять дней обсуждали трижды, она выжата досуха. Довольно наполеонов и кромвелей.

ТИДД (обращаясь к Мэри). Я изнываю от скуки. Научите меня гладить.

ЛИМЕН. Есть хорошая идея для сегодняшнего диспута! Я утверждаю, что любовь, которую мужчин и женщина дарят друг другу свободно, не побуждаемые к тому брачными узами, более истинна, а стали быть, и более добродетельна, чем принудительное и упорядоченное сожительство, навязанное браком.

ОЛИВЕР. Такое утверждение нельзя делать предметом дискуссии.