Я тоже потерпел бы фиаско. Стоит мне вспомнить о возрождении Камиллы, как мои извилины отказываются шевелиться.

— К счастью, наш великий писатель, поддавшись на мольбы издателя, соглашается продолжить роман. Хотите узнать, как выпутался Понсон?

Мог бы и не спрашивать. Сейчас такие истории для меня жизненно необходимы.

— Очень просто. Понсон начал следующий эпизод фразой: «Выбравшись из западни, Рокамболь поднялся на поверхность».

— Он осмелился написать такое?

— Вот именно!

Потрясающе! Какая свобода! Какой урок для всех! Я думал, что наш сериал отрезал нам все пути назад, стал демаркационной линией, как говорил Жером. Но наши великие предшественники доказали, что в творчестве нет ничего невозможного. Гомер, Шехеразада, Понсон дю Террайль и другие расчистили нам дорогу. Показали пример.

— Вы и трое ваших коллег были нашим Понсоном дю Террайлем. С таким же безудержным воображением, веселым нравом. Я был без ума от вашей «Саги».

— Нам далеко до его уровня.

— И поэтому в память об этом потрясающем человеке я должен был вмешаться. То, что он сделал для Рокамболя, я сделаю для вас. Или, возможно, для «Саги».

Спустя две минуты я, обливаясь потом, как сумасшедший несусь к площади Бастилии. Свободный, но не способный сейчас оценить, что же со мной случилось и какую роль сыграли в моей судьбе Бог, дьявол, случай, мечта, реальность, человеческое безумие или я сам. Выбившись из сил, останавливаюсь у фонтана Уоллеса и ополаскиваю лицо холодной водой. Нужно найти спокойное место, где можно немного передохнуть. Хотя бы немного. С рюмкой водки. Нет, лучше с бутылкой водки. Мне нужно напиться, поговорить с нормальными людьми. Или вообще не говорить. Кто знает, где я заночую сегодня?

Когда я поднимаюсь по улице Рокетт, мое внимание привлекает мигающая надпись над дверью бара «Место встречи».

Час ночи.

— Когда вы закрываетесь?

— Примерно через час.

— У вас есть перцовка?

— Нет.

— Тогда принесите любой другой водки, двойную порцию.

В баре никого нет. Уютно, тихо и пусто. Я опускаюсь на табурет возле стойки, залпом проглатываю водку, потом заказываю еще. Бармен ставит передо мной блюдце с арахисом и включает музыку — какой-то джаз.