– Она и моя мать тоже, – прошипела Бруки и стукнула кулаком по столу с такой силой, что он качнулся и Логану пришлось подхватить его сбоку, чтоб не упал. – Ты половину времени живешь в Америке и не звонишь ей неделями!

– Я звоню ей постоянно!

– Нет, не звонишь!

– Ну, по правде говоря, никто из нас не звонил ей в последнее время, – пробормотала Эми, а Логан тяжело вздохнул:

– Это никуда нас не приведет.

Трой резко поднялся. Он изобразил на лице удивление, заметив Джейкоба, который, как дурак, стоял на лужайке.

– Привет, Джейкоб.

– Простите, – произнес он, как идиот. – Я не хотел мешать. Мама попросила меня принести эту кастрюлю вашему отцу. – Он протянул ее вперед, и стеклянная крышка угрожающе задребезжала.

Моя мать перетушила мясо на случай, если ваш отец – убийца.

– Вау! – Трой сошел с веранды и взял у него кастрюлю. – Это очень мило, поблагодари от нашего имени свою маму.

– Я схожу за отцом, – сказала Эми. – Мы ждем, пока он приведет себя в порядок. Он в доме… гм… красит стены в ванной.

– Представьте себе, – Трой небрежно обхватил одной рукой кастрюлю, как футбольный мяч, – когда ваша жена пропала, самое время для ремонта.

– Боже мой, Трой! – буркнул себе под нос Логан.

– Не тревожьте вашего отца. Я лучше пойду. – Джейкоб быстро попятился. – Надеюсь… надеюсь, вы скоро услышите хорошие новости. – Он поднял руку, скрестив два пальца. Как дурак.

Четверо детей Делэйни мрачно глядели на него. Они вовсе не были похожи на людей, которые ожидают в ближайшее время хороших новостей. Скорее, они походили на ждущих начала похорон.

Возвращаясь в дом матери, Джейкоб размышлял, что такое могло случиться в прошлое Рождество, важное или неважное для полиции?

Он был здесь в Рождество – навещал мать, но не видел и не слышал ничего необычного, что происходило бы в доме напротив.

Мысли Джейкоба унеслись к одному давнему Рождеству, когда ему было лет десять или одиннадцать и он как-то оказался у Делэйни – судил вечерний парный матч между четырьмя братьями и сестрами. Все они получили к празднику какие-то принадлежности для тенниса и хотели их опробовать.

– Не позволяй моим ужасным детям использовать себя, Джейкоб! – крикнула Джой, но он любил судить матчи Делэйни. Правила он знал превосходно, потому что его отец был помешан на спорте, а значит, и Джейкоб – тоже. Он чувствовал себя Господом Богом, сидя на высоком судейском стуле, откуда все видно, как птице сверху, и мог заметить каждую ошибку. Джейкоб говорил громко и мрачно, как судьи в телевизоре, и Делэйни даже не смеялись над ним. Они ценили его старания.