Тут Джейкоб остановился. Обернулся, посмотрел на дом Делэйни и подумал: «Какие события могла зафиксировать эта камера со своего птичьего насеста?»
Глава 49
Глава 49
– Более жуткого Санты я в жизни не видел, – сказал Трой.
Они с Эми сидели рядышком на бледно-розово-зеленом, в цветочек, трехместном диване в гостиной родительского дома, пили шампанское и наблюдали за тем, как стоящий на кофейном столике Санта-Клаус виляет бедрами под песенку «Santa Claus Rocks».
– Он похотливо смотрит на меня, – сказала Эми.
– Не выключай его, – попросил Логан и поставил стремянку под люстру, чтобы заменить лампочку. – Я поинтересовался, не хочет ли Санта отдохнуть, а мама назвала меня Гринчем[10].
Впервые они собрались вместе после драматической октябрьской конфронтации с Саванной, и впервые за многие годы Делэйни отмечали Рождество семьей – без свойственников, партнеров, случайных друзей или троюродных братьев и сестер.
Никаких незнакомок, которые на самом деле оказываются старыми знакомыми.
На самом деле, думала Эми, опрокидывая второй бокал шампанского на пустой желудок – на совершенно пустой желудок, – вероятно, это вообще первое Рождество, которое Делэйни отмечают вшестером, потому что, пока они росли, за рождественским ланчем всегда появлялись две бабушки, которые нежно обменивались через стол пассивно-агрессивными комплиментами. Казалось бессмысленным праздновать без гостей, как будто главной целью всегда было изобразить веселье для публики. Зачем теперь утруждать себя этим? Религиозностью никто из них не отличался, детей, которые объелись бы сладкого и пришли бы в неописуемый восторг из-за Санты, не было.
И тем не менее мать Эми, похоже, решила исполнить какую-то безумную миссию и сделать это Рождество самым рождественским из всех в истории семьи Делэйни. По всему дому, уже обильно украшенному, она развесила вновь приобретенные рождественские украшения. Сверкающие ленты мишуры были беспорядочно разбросаны по подоконникам. Одинаковые улыбающиеся снеговики наспех посажены на коробки с подписными теннисными мячами. Посреди спортивных призов всунута сцена Рождества: удивленное личико младенца Иисуса отражалось в кубке, полученном за победу на турнире в Бандаберге в смешанном парном разряде. На дверных ручках висели разные елочные игрушки. В ванной лежало мыло в форме оленя. К ошейнику Штеффи были привязаны звякающие золотые колокольчики, что собака явно находила оскорбительным. Сейчас она, устроившись под кофейным столиком, мрачно жевала зажатый между передними лапами кусок рождественской оберточной бумаги с пока еще не сжеванным ярлыком от подарка: «Кому: Трою! От: мамы и папы. С любовью».