Он был хорошим человеком.

Индира ощутила правдивость этих слов как физическую боль. У нее буквально заныло сердце.

– Что с тобой? – спросил Логан.

– Не беспокойся обо мне, – сказала она. – Я беспокоюсь о тебе.

Выглядел он ужасно. И всегда-то был неопрятен – неряшливость была частью его натуры, этим он подчеркивал свое отличие от брата (такую теорию выдвинула Индира, но Логан с ней не соглашался), – однако сейчас перешел на какой-то новый уровень пренебрежения своим внешним видом. Глаза покраснели, кожа в прыщах, джинсы сползли ниже талии, как кальсоны у старика. Он, должно быть, похудел.

Семь месяцев назад Индира порвала с Логаном, потому что чувствовала себя пойманной в ловушку, в приятную ловушку, но тем не менее пойманной в эту совершенно уютную жизнь в совершенно нормальном таунхаусе с походами в один и тот же совершенно нормальный мексиканский ресторан вечером каждую пятницу. И не то чтобы она любила перемены. Больше всего ей не нравилось в Логане то, что она не любила и в самой себе. Ее тоже влекла в свои тенета повседневная рутина.

Логан не рванул за ней в аэропорт, как в сцене из кинофильма. Естественно, он этого не сделал.

Но и потом ничего не случилось. Ее жизнь не изменилась волшебным образом. Она осталась Индирой. Только одинокой. Она скучала по нему. Ей не хватало секса. Она-то думала, что секс – он как шоколад: если его нет в доме, она и думать о нем забудет.

Оказалось, что в ловушке она была вовсе не из-за Логана, она была зажата в капкане себя самой, как все люди пойманы в сети своих «я».

– А как Трой и Бруки? – Индира чувствовала на языке неприятный кислый привкус вопроса, который наверняка задают все: «Как по-твоему, это сделал твой отец?»

– Трой и Бруки не разговаривают, – ответил Логан. – Трой считает, что доказывает свою преданность маме, а Бруки считает, что доказывает свою преданность отцу.

– А ты? – спросила Индира. – Как насчет тебя? Ты в порядке?

– Со мной все будет хорошо. – Он вдруг потянулся через стол и взял ее руку.

Индира смотрела ему в лицо. У него на щеке дрогнул мускул. Логан сжал ее руку, крепко, а потом отпустил, осторожно и мягко.

Индира держала свою выпущенную, отвергнутую руку другой, словно утешала бедняжку.

Логан сильно потянул себя за мочку уха:

– Ты счастлива?

– Я в порядке. Не нужно говорить обо мне сейчас, когда у тебя такой трудный момент в жизни.

– Ты пишешь картины?

– Я пишу картины? – Она хохотнула. – Когда речь идет о живописи, я только болтаю языком и ничего не делаю, ты же знаешь.