504 Набеги вятчан на Кокшенгу в 1466 г., на Устюг в 1486 г. – Архангелогородский лет. (изд. 1819 г.), с. 167, 192; с. 195 («Великого князя воеводы стояли на Устюге, стерегли земли устюжские от вятчан»). Митр. Иона писал вятчанам, что они пристают к «поганству», «христианство губят убийством и полоном и граблением», повоевали «великого князя вотчину Сысолу и Вымь и Вычегду».

505 Во время похода на Казань в 1485 г. вятчане снова, как в 1469 г., «отступили от великого князя» – ПСРЛ, т. VI, с. 237.

506 ПСРЛ, т. VI, с. 234.

507 После Ибрагима на Казани его сын Алегам, а Махмет-Амин бежал в Москву; русские войска осадили Казань и в 1487 г. посадили ханом Амина, который и продержался лет десять московским подручником, но в 1496 г. он вынужден бежать и вернулся на московское кормление (Серпухов, Кашира, Хатунь); казанцы приняли было шибанского царевича Мамука, но, избегая разрыва с Москвой, снова прислали просить иного хана от руки великого князя. В. к. Иван послал им Летифа, Аминова брата, который сидел на Звенигороде, но Летиф поддался враждебным Москве кругам казанских князей и в 1502 г. выведен к Москве и заменен опять Махмет-Амином. На этот раз и Амин восстал на Москву и в союзе с ногайцами напал на Нижний Новгород. Казанские дела не наладились и перешли к Василию III в полном расстройстве.

508 С.М. Соловьев. Ист. России, кн. 1, ст. 1388.

509 Иван III по смерти князя Федора Васильевича, который по ряду отца владел Старой Рязанью и Перевитском, а умер бездетным в 1503 г., взял в свое владение удел этот, которым и распоряжается в своей духовной («что ми дал сестричич мой князь Федор Васильевич рязанский свою отчину»), т. е. применил к нему новое право о выморочных вотчинах. Иван III не признает цельными комплексами ни московских удельных княжеств, так как взял себе рузский удел, помимо старшего волоцкого отчича – Федора Борисовича, ни Рязанского великого княжества. Это подтверждается и умолчанием о Федоре Васильевиче в договоре в. к. Ивана с в. к.рязанским Иваном Васильевичем (С.Г.Г. и Д., т. I, № 115) и попыткой этого князя обеспечить себе получение после брата его отчины (Там же, № 127–128).

51 °C.М. Соловьев. Ист. России, т. I, ст. 1421–1433. В такой обстановке разыгралось к концу 80-х гг. так называемое «присоединение» Вятки, которое на деле было только разгромом своевольного гнезда, взращенного анархией окраинного быта, для водворения тут московских порядков службы и управления, твердой опоры обороне и замирения края и власти над местными инородцами. Поход на Вятку московских воевод в 1489 г. принудил вятчан к покорности, и воеводы «самих вятчан к целованию приведоша, а арян к роте приведоша, а вятчан больших людей всех и с женами и с детьми изведоша, да и арьских князей, и тако возвратишася, и князь велики вятчан земских людей в Боровсце да в Кременьце посади, да и земли им подавал, а торговых людей вятчан в Дмитрове посади, а арьских князей князь велики пожаловал, отпустил их в свою землю, а коромольников князь велики смертью казнил» – ПСРЛ, т. VI, с. 239. Подробнее в Архангелогородском летописце, с. 195–199 («А иных вятчан пожаловав, подавал поместья в Боровску и в Олексине, в Кременце, и писалися вятчане в слуги великому князю»).