В зале гаснет свет, стихают приветственные аплодисменты публики, и наступает тишина. Через пару мгновений раздадутся первые торжественные аккорды увертюры, и после её окончания сразу вступает Гренгуар с запевом «соборов кафедральных». Поднимаю глаза вверх. Господи, Помоги! Рука плавно поднимается, мгновение… и остаётся только музыка! Та музыка, что в моём мире написал Риккардо Коччанте, воплотил в словах Люк Пламондон и принёс в этот мир я. Михаил Лапин.

* * *

Премьера мюзикла состоялась в субботу четвёртого ноября. На ней присутствовал Альбер Лебрен, президент Франции и Эдуар Даладье, премьер-министр или, как сейчас, называют эту должность во Франции, Председатель Совета Министров. Помимо них присутствовали и политики рангом пониже, но политическим весом практически не уступающие «тяжеловесам». Интерес политиков к моему спектаклю объяснялся довольно просто: с подачи журналистов к мюзиклу намертво приклеились ярлыки «антифашистский» и «антинацистский».

По этому поводу накануне спектакля даже был вызван «на ковёр» в полпредство, имел нелёгкий разговор с Розенбергом и еле отбрехался. С Германией мы сейчас «дружим» и Союзу не нужны осложнения с «партнёром». Знал бы Марсель Израилевич чем закончится эта «дружба» и кто будет командовать немецкими «панцерами», раскатывая в тонкий блин нашу пехоту, в совершенстве изучив советскую тактику в советских же танковых училищах… Жечь наши самолёты и бомбить советские города, пройдя обучение, опять же в наших лётных училищах… Но он этого не знает, зато знаю я. И втайне даже немного горжусь, хоть и незаслуженно, что у моего мюзикла именно такая скандальная репутация.

Зал полон, раскуплены все места, даже в очень недешёвых ложах и партере, что уж тут говорить о галёрке! Хорошо хоть что заранее озаботился местами для своих гостей рядом с «правительственной ложей». Розенберг с супругой, семья Вонтобелей и чета Майеров делят одну ложу с семьями Анатры и Лопато. Хорошо, что ложа большая и вместила всех, ещё и для Луи Лепле с Мишель местечко нашлось. Вообще-то деление на «ложи» чисто условное, в этом времени только «правительственная» отделена от остальных небольшим барьерчиком, остальные «ложи» представляют собой обычные галереи в три яруса с мягкими креслами и стульями.

«Спонсоры» прибыли утром за два дня до премьеры, а днём совместно с Пьером Монтё и Ильёй Ароновичем в полпредстве «подбивали бабки» и делили «шкуру неубитого медведя». Розенберг хотел поиметь со спектакля семьдесят процентов роялти с прибыли, но в итоге «поимели» его самого. Шестьдесят тысяч франков на постановку мюзикла полпредством было выделено «безвозмездно», как помощь «мецената».