О творчестве Ю. Л. Слезкина появлялись критические отзывы и раньше, во времена его литературного расцвета. В 1922 г. И. Г. Эренбург, говоря о «Серапионовых братьях», писал:
Завтра возьмут и бросят писать или критикам назло выпишутся в грядущих Слезкиных[1250].
Завтра возьмут и бросят писать или критикам назло выпишутся в грядущих Слезкиных[1250].
12.05.31 В. Полонский уже ставит Ю. Л. Слезкина в один ряд с халтурщиками и приспособленцами:
Трагедия театра: нет репертуара современного, на котором могли бы развернуться актерские силы. Театры не виноваты: они готовы брать что угодно. Во МХАТе 1-м – хорошо поставили «Хлеб» Киршона, во 2-м – «Чудака» Афиногенова, у Вахтангова поставили «Авангард» Катаева, «Путину» Слезкина – вещи, написанные «на заказ», чтобы «потрафить», т. е. халтурные, приспособленческие. Все это слабо, плохо, иногда не бездарно, но томительно, нудно, потому что тенденция, как пружины из старого дивана, вылезает наружу[1251].
Трагедия театра: нет репертуара современного, на котором могли бы развернуться актерские силы. Театры не виноваты: они готовы брать что угодно. Во МХАТе 1-м – хорошо поставили «Хлеб» Киршона, во 2-м – «Чудака» Афиногенова, у Вахтангова поставили «Авангард» Катаева, «Путину» Слезкина – вещи, написанные «на заказ», чтобы «потрафить», т. е. халтурные, приспособленческие. Все это слабо, плохо, иногда не бездарно, но томительно, нудно, потому что тенденция, как пружины из старого дивана, вылезает наружу[1251].
Тем самым эволюция творчества Ю. Л. Слезкина сопоставима с тем, что уже было отмечено в отношении С. М. Городецкого. Именно на фоне этой литературной деятельности Ю. Л. Слезкина и развивались их взаимоотношения с М. А. Булгаковым. Исследователи по-разному интерпретировали мотивы расхождения писателей в 1924 г.: они могли быть как творческими, так и личными (именно в тот момент).
Обратимся к личной ситуации. Многократно приводились цитаты из дневника Ю. Л. Слезкина о Л. Е. Белозерской и о разводах М. А. Булгакова. В них обращают на себя внимание острый неравнодушный интерес и прекрасная осведомленность Ю. Л. Слезкина как о личной жизни Любови Евгеньевны, которую он называет «Любочка», так и о внутренней ситуации семьи Булгаковых.
21.02.32 Ю. Л. Слезкин вспоминал 1924-й год:
Тут у Булгакова пошли «дела семейные» – появились новые интересы, ему стало не до меня. Ударил в нос успех… К тому времени вернулся из Берлина Василевский (не Буква) с женой своей (которой по счету?) Любовь Евгеньевной. Не глупая, практическая женщина, многое испытавшая на своем веку, оставившая в Германии свою «любовь» – Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ее будущее. С мужем она была не в ладах. Наклевывался у нее роман с Потехиным, Юрием Николаевичем (тоже вернувшимся из эмиграции) – не вышло, было и со мною сказано несколько теплых слов…[1252] 04.11.32: Любочка – прошла сквозь огонь и воду, и медные трубы – она умна, изворотлива, умеет себя подать и устраивать карьеру своему мужу… Она и пришлась как раз на ту пору, когда Булгаков, написав «Белую гвардию», выходил в свет и, играя в оппозицию, искал популярности в интеллигентских, цекубуских кругах – Любочка заводила нужные знакомства, возобновляла старые – где лестью, где кокетством пробивала Мише дорогу в МХАТ… Когда пошли «Дни Турбиных», положение Булгакова окрепло – акции Любы у Миши сильно пали – был момент, угрожавший разрывом, но тут помог РАПП – улюлюканье и крик, поднятый им по поводу «Дней Турбиных», а после и снятие и запрещение самой пьесы – ввергли на долгое время Булгакова в матерьяльный кризис, и Любочка с ее энергией снова пригодилась… До нового разрешения постановки «Дней Турбиных», принятия к постановке «Мольера» и пр. … <…> Все закономерно и экономически и социально оправдано…[1253].