Алиса сказала мне, что написала Антуану письмо.

– Ты же знаешь, раньше я никогда бы не решилась написать ему. А теперь не составило никакого труда. Показалось совершенно естественным.

– Он тебе ответил?

– Да. Написал замечательное письмо. То, что он говорит обо мне… меня волнует. Написал, что будет меня ждать. Хочет, чтобы мы узнали друг друга, обмениваясь письмами. Чтобы каждый из нас делился чем-то своим, как мы делились бы при встречах. Мне кажется, это очень хорошая идея… и она меня будоражит. У меня здесь начнется совсем другая жизнь.

– Отличная новость, котеночек! (Я просто обожала этого парня!)

– Конечно, вот только…

– Только что?

– Если я останусь здесь надолго? Ему не надоест? Он в самом деле меня дождется?

– Он же не юнец с ветром в голове! Он взрослый человек, знает, чего хочет, и он любит тебя. А потом, ты не останешься здесь надолго. Я уверена, что суд проявит к тебе милосердие.

Я сказала Алисе, что план, который мы привели в действие, приносит отличные результаты. И еще сообщила ей новости о месье Бодрю.

– Старикан в восторге. Недавно он давал интервью и сказал, что в некотором смысле считает себя твоим защитником.

– Ему самому ничего не грозит? – забеспокоилась Алиса, хотя я ее насмешила.

– Ничего. Он же дал тебе коллекционный экземпляр, совершенно безопасный. Он не мог предположить, как ты им воспользуешься. Но надо было видеть, как он позировал перед фотографами.

Алиса засмеялась.

– Здесь с тобой нормально обращаются?

– Да, не беспокойся.

– Как это мне не беспокоиться, когда о тюремной жизни я знаю только из «Побега»[48] и из «Оранжевый – хит сезона»[49].

– Надзирательницы со мной вежливы. Заключенные меня приняли.

– А каких-нибудь попыток… угрожающих? – спросила я. – Вечером или в душе? Ты же знаешь, что рассказывают про женщин, когда они долго находятся в заключении…

– Нет, ничего подобного нет, успокойся, – сказала мне Алиса с улыбкой. – Девочки относятся ко мне с уважением, кое-кто даже героиней считает. Смешно, да? После полной незаметности вдруг стать символом борьбы против всевластия СМИ и денег.