– Там, на воле, то же самое.

– Прости, что тебе тоже досталось. А ты так дорожишь тишиной и покоем.

– Не извиняйся. Я тебе больше скажу: мне понравилось. Так что, как видишь, я тоже в себе открываю что-то новенькое.

– И ты все еще носишь этот ужасный шарф?

Я театральным жестом взяла конец зелено-сине-розового шарфа со звездочками и закинула его за спину.

– Понимаешь, я обратила внимание, что многие из тех, кто хочет быть узнаваемым, находит для себя отличительный знак: необычную стрижку, шляпу, красный шарф… Это черта их стиля, или, если хочешь, опознавательный сигнал для прохожих на улице. Так вот, мне нравится, чтобы меня узнавали, останавливали, спрашивали, как у тебя дела, желали нам с тобой удачи. Говорю тебе, я изменилась.

Алиса снова рассмеялась и обняла меня. Ей точно стало лучше. Конечно, она не совсем оправилась от пережитого стресса, но я видела: она стала тверже, определеннее. Из всего этого безобразия понемногу рождалась новая Алиса.

А заодно с ней и новая Сандрина.

Антуан

Антуан

Тюремная администрация, утомленная вниманием общественности к делу Алисы, ответила согласием на наше прошение и никому не сообщила дату ее выхода на свободу.

Так что я стоял один перед воротами, через которые Алисе вот-вот предстояло пройти, – взволнованный, полный нетерпения и счастья. Я предлагал Сандрине поехать со мной, но она отказалась. Наша лучшая подруга сказала, что еще не все успела приготовить для небольшого праздника, на который вечером соберутся только самые близкие – Марианна приедет во второй половине дня, и еще придут те, кто будет защищать Алису на процессе.

Наш адвокат добился освобождения Алисы до суда, доказав, что для общества она не представляет никакой опасности, так что изолировать ее не имеет никакого смысла. Его аргументы в данном случае не имели решающего значения, главным было, конечно, давление публики. К тому же благодаря документам, которыми мы располагали, мы добились от руководства канала и дирекции студии официального извинения. А одно издательство купило у Алисы за весьма значительную сумму права на ее будущую книгу. Так что она сможет позволить себе искать работу только тогда, когда по-настоящему захочет. Да, Алиса пишет. Она призналась мне, что исписала уже не одну тетрадь, описывая то, что с ней случилось.

«Мне нравится писать. Я стараюсь быть как можно правдивее. Мне хочется, чтобы всем стало понятно, что же я на самом деле пережила. Журналисты представили свою версию. Они часто впадали в мелодраматизм. А я шучу, и мне это доставляет большое удовольствие».