— Сокол, встречу разрешаю. С хлебом-солью. И больше не спрашивай. Атакуйте везде, где увидите. Запрещено уходить за периметр, — это означает по полной программе. Сверху истребителями (соль) и снизу — зенитками (хлеб).

— Сорока, вас понял.

По большому счёту я здесь в небе не нужен. Мне просто интересно своими глазами всё увидеть. Ну, и каналы связи отработать в боевых условиях не помешает.

— Давай за ними, — командую лётчику, — близко не подходи. Посмотрим сверху.

Даже если меня одного заметят, не испугаются. Опять-таки солнышко прикроет. Утром оно на нашей стороне воюет.

Так, наши пошли в атаку, уже объединёнными силами. Немцы широко идут, места всем хватит. Поглядим сейчас, прилипаю биноклем к холодному стеклу. Х-х-а! Немчура до сих пор ничего замечает!

22 июня, воскресенье, время 03:13

Небо юго-западнее Белостока.

— Вперёд, Людвиг! Подрежем русским крылышки! — Курт Райнер, пилот BF-109F, махнул напарнику рукой. Тот поднял в ответ сжатый кулак. Пара Мессершмиттов заходила на цель.

Курт сразу пренебрежительно скривил губы. Точно, унтерменши. До границы рукой подать, а они выстроили самолёты, как на смотр. Никакого понятия о маскировке. Когда они подлетали, он сразу вычислил, где должны стоять зенитки. Хоть и успокоили их тем, что у русских приказ «огня не открывать», но бережёного коня и зверь в лесу не берёт. Начать атаку следует с зенитной позиции… вот они, Курт замечает торчащий ствол и поодаль ещё один.

— Людвиг! Зенитки видишь? Слева моя, справа твоя. Начинаем!

Курт ловит в прицел тёмный и слишком прямой для дерева ствол, торчащий из какого-то бесформенного в слабом свете нагромождения железа и кустарника. Гашетку! Рокочут пулемёты, кучно кладутся пули по задрожавшим веткам, сыпятся на землю куски коры и листья. Дальше!

Курт выходит на линию стоящих под ним самолётов и снова поют свою грозную песню пулемёты, поражая белеющие силуэты самолётов, взрывая землю в красивой цепочке фонтанчиков. Справа вдруг замечает пульсирующий двойной злой огонёк, Курт слышит стук по корпусу, как горох просыпали. Что-то мощно толкает его в правое плечо, рука бессильно обвисает.

— Ку-у-у-рт! — пытаясь поднять самолёт, краем глаза Курт видит, как самолёт его напарника и друга дёргается, выправляется и мотор его, — о, ужас! — дымит.

Штурвал не слушается, земля и недостреляные самолёты всё ближе. Злой огонёк вспыхивает впереди, с противным визгом разлетается остекление кабины. За секунду до падения мутнеющий взгляд Курта кое-что замечает, а сквозь боль мозг вспоминает. Почему фонтанчики от пуль были неотличимы от таких же при попадании в обычный грунт? Он же отчётливо видел, как пули ложатся точно в силуэты самолётов!