К укреплённому КПП на въезде в город приближается колонна военнопленных числом до трёхсот человек. Сопровождает отделение солдат, половина которых вооружена автоматами. По другую сторону от полосатой будочки у шлагбаума стоит танк Pz.t(38) с открытыми люками. Экипаж рядом, один из танкистов играет на губной гармошке.

За полкилометра до КПП в его сторону неторопливо пылит бескапотный грузовик Рено, со своим смешным передком, похожим на трамплин.

Часовой КПП лениво поглаживает пальцами ребристую крышку висящего на плече автомата. Презрительно сплёвывает навстречу уныло волочащим ноги пленным. Лица хмурые, запылённые, глаза ничего не выражающие, солдаты всех разбитых армий похожи друг на друга.

Конвоиры не напряжены, скучают, но добросовестно делают свою работу. Орднунг прежде всего. Унтер, старший конвоя подходит к постовому КПП, обменивается приветствием, представляется.

— Русиш сигаретте, битте, — унтер не спешит показывать аусвайс, протягивает пачку «Казбека», затем оглядывается, — Михель!

Унтер крутит рукой над головой какой-то жест, пара конвоиров отделяется от севшей на землю колонны и фланирует к танкистам. Унтер на повторное требование документа перехватывает автомат и резко бьёт задней частью постового в район виска. На лице ни злости, ни даже раздражения, когда он лязгает затвором и направляет автомат на второго часового.

— Стоять. Не двигаться.

Из-за него выскакивает ещё один солдат, быстро обезоруживает часового. Во всех смыслах обезоруживает. Нарукавную повязку тоже снимает.

— Переоденься в него, — сухо роняет «унтер» всё так же держащий ствол автомата на часового.

Похожая возня идёт около танка. К «немцам» присоединяется несколько человек из колонны «пленных» и тоже переодеваются в немецкую форму.

— Чую, германским духом веет, — ржёт один из «пленных», превращающихся в немецкого танкиста.

Ошалевшим взглядом немецкий часовой видит перед собой уже не понурую толпу солдат бесславно проигрывающей армии, а то, что есть. Передовое подразделение, выполняющее боевую задачу по захвату первой линии обороны противника. Аналог «Бранденбурга».

Раздетых пленных немцев отводят в кустики неподалёку и кладут на землю. Рядом остаётся один из переодетых русских с недовольным лицом. Повеселиться, как остальным ребятам, ему не удастся.

Спустя двадцать минут после подхода колонны к КПП, она продолжает свой путь, снова надев на лица выражение тупой покорности злой судьбе. Грузовик Рено едет вместе с ними.

Колонна «пленных» проходит по окраине городка, обезоруживая встречающиеся патрули и расчёты попадающихся на пути зенитных позиций. Притворство прекращает только на выходе к небольшой площади, где в здании школы разместилась казарма охранного батальона.