— Товарищ генерал-лейтенант! — на мой возглас Рычагов оборачивается.

— Товарищ генерал, вы что, без конвоя полетите? Нет, они спокойные, конечно, но всё равно. И связать их надо, и конвой нужен. Мало ли что.

По озадаченному виду Рычагова вижу его неопытность в этих делах. Пилотов он привёз, а кто пленных будет охранять?

— Дашь мне кого-нибудь?

Деваться-то ему некуда, не из пленных же конвоиров назначать. А у меня как раз есть два легкораненых. Они и на ходу в себя придут, только придётся их не загружать работой в ближайшее время. Но в госпитале через недельку станут, как новенькие.

— Спасибо, лейтенант, выручил, — облегчённо вздыхает, когда к самолёту подходят двое, один прихрамывает, второй с забинтованной головой. Оба с немецкими автоматами.

Значит, сегодняшние санитарные потери у меня три человека. Ещё один убит при захвате аэродрома. Всё прошло бы чисто, если бы один из водителей не открыл истерический огонь из автомата. Придурок и параноик! А кто ещё пойдёт в туалет ночью с автоматом наперевес? В глубоком тылу!

— Может, подождёте? — от моего вопроса Рычагов, приготовившийся торопить своих орлов, притормаживает.

— Зачем?

— Чтобы подлететь на свой аэродром, когда светлеть начнёт.

Генерал останавливается, о чём-то думает, затем требует связь. Это мы запросто. Аэродромную радиостанцию ещё не разбили. Это мы перед отходом сделаем. Скрепя сердце. Отличная штука, но громоздкая и тяжёлая, не утащишь. Был бы тут транспортник ещё один…

Засел он там с моим связистом почти на час. Перестукивался шифром, как мне потом мой радиосержант сказал. И сказал о чём. Порадовал. Только теперь понял, зачем он бомбами юнкерсы заряжал на полную обойму. Хотя нет, тогда я по-другому понял. Что запас карман не тянет. А тут поди ж ты, нашёл применение, не сходя с места.

Но это было потом, а пока я командовал загрузкой зенитных автоматов в грузовики и прочее авто. Отличный трофей. Если не довезём до своих, то по дороге много хорошего успеем сделать. Пару пушек на прицеп. Ещё пару с тяжёлым сердцем, — ненавижу гробить классную технику, — разбиваем. Без взрывов и прочих фейерверков. Ломать — не строить. Прицелы, впрочем, и всё, что можно, снимаем. А испортить очень просто, пара ударов кувалдой по нужным местам безнадёжно портит геометрию сложного механизма. Чинить бесполезно.

Это только мне выпало счастье такой возни. Остальным ребятам легко и просто. Напасть, всё и всех уничтожить, уйти. При невозможности захвата уничтожить на расстоянии массированным огнём. Координация действий всех пяти диверсионных рот поручена мне. Расту, однако.