И тут Кривой протянул к Хик-Хику одну из своих самых длинных ручищ – ее движение было проворнее языков пламени и быстрее молнии, – словно ящерица с головокружительной быстротой махнула хвостом. Пучок гибких пальцев вырвал у него лефоше. Кривой засунул дуло пистолета себе в рот между языком и верхним небом и выстрелил. Раздался смертельный «бум», и фунгус, первый фунгус, увидевший свет, рухнул на пол старого, покинутого всеми дома. Сначала он упал на колени с таким грохотом, словно в землю врезалось свинцовое ядро, а потом растянулся во весь рост, всей своей тяжестью, всей массой своего растительного тела навалившись на Касиана. Тот оказался в двойной ловушке: язык фунгуса стягивал ему руки и ноги, а колоссальная туша давила сверху. Бедняга был жив, но не мог выбраться из западни, словно муха, угодившая в каплю древесной смолы. Он дрыгал ногами и пытался позвать на помощь, несмотря на то, что язык фунгуса по-прежнему затыкал ему рот. Хик-Хик, потрясенный происходящим, покосился на тлеющие угли, которые тихонько потрескивали. Несколько месяцев назад он в наказание оставил здесь Кривого. Хик-Хик прекрасно знал, что фунгусы терпеть не могли огонь: какого же черта одноглазый монстр поддерживал его в очаге столько времени?

Пожалуй, лучше побыстрее уносить отсюда ноги. Ему не хотелось встречаться ни с людьми, ни с фунгусами. Кривой отлично продумал последний акт своей пьесы: когда собратья обнаружат побег пленника из Пустой горы и увидят первого из фунгусов мертвым с лефоше во рту в том самом месте, куда заточил его хозяин, они сочтут виновным Хик-Хика. В первую минуту он решил унести с собой револьвер, но это оказалось невозможно. Пистолет застрял в глотке чудовища, а перевернуть колоссальное тело было не проще, чем сдвинуть с места мертвого кита. К тому же Хик-Хик боялся ненароком освободить Касиана и в конце концов оставил эту затею. «Впрочем, оружие в ближайшее время не понадобится», – сказал он себе. Скоро французы уничтожат всех фунгусов. А он спешил, очень спешил поскорее уйти из этого места. Касиан, придавленный туловищем Кривого и опутанный его языком, молотил каблуками по деревянному полу и умолял о помощи.

Хик-Хик открыл дверь. Издалека все еще слышались хлопки ружейных выстрелов вперемешку с залпами пушек и пулеметными очередями. Он посмотрел по сторонам. Никого не было видно. А затем человек, прибывший в эти края со светлым Идеалом, человек, который вызвал к жизни новую расу фунгусов, покинул Пиренейские горы, пустившись в бега, как мелкий ночной воришка.