— Мэдди, — Гай воздел очи долу. — Ты ведь не можешь обрушить это на нее просто так.

— Я и не собиралась, — ответила Мэдди. — Я планировала поговорить с ней после школы…

— Что же, теперь это излишне, — заявил Гай так, будто сделал милость им всем.

По пути в школу Айрис уверяла Мэдди, что совершенно не волнуется.

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы он мне понравился, — добавила девочка. Странно было слышать такое от ребенка.

Нахмурившись, Мэдди поинтересовалась:

— Тебя Гай попросил сказать это?

Айрис покачала головой. И сообщать, кто ее надоумил произнести эту фразу, отказалась.

На уроках девочка была необычно молчалива. А после, когда они пошли к бабушке с дедушкой, нервно вцепилась в руку Мэдди. Мэдди и сама волновалась — с пересохшим от волнения ртом и липкими под тканью перчаток руками она пыталась отвлечь Айрис, показывая ей то разных птиц, то обезьянку, сидевшую высоко на ветке и глядевшую на них. Конечно, беспокоились все — потому что слишком сильно хотели, чтобы встреча прошла хорошо. Но особенно напряженной была Элис — она вела себя до странности чопорно, несмотря на заверения, что своим присутствием постарается сглаживать неловкости. К отчаянию Мэдди, при Люке ее мать выглядела еще более замкнутой, чем всегда: покраснела до корней волос, когда он приехал, пробормотала нечто вроде «спасибо», когда он, поприветствовав, поцеловал ее, что тоже казалось невероятно странным. Пока они пили чай на душной веранде, удивительно молчаливая Элис, теребя воротник платья цвета чая с молоком, смотрела куда угодно, только не на Люка и Мэдди. В конце концов даже Айрис, сидевшая на маминых коленях как приклеенная, вцепившись пухлыми ручонками в новый докторский наборчик, посчитала нужным справиться, хорошо ли себя чувствует бабушка.

— Мне просто жарко, — ответила Элис.

Жарко было всем.

Разрядить обстановку не смог даже Питер, который по предложению Ричарда взял выходной и явился в гости, чтобы помочь старому другу. Он поддерживал беседу на должном уровне: сообщил Айрис, что ее папа — мастер по игре в поло, и спросил, знала ли она об этом, у Мэдди поинтересовался школьными делами, похвастался, что не работать в понедельник — для него редкая роскошь, и громко расхохотался, когда Люк с улыбкой заметил, что свободного времени не может быть достаточно. Болтая со всеми и каждым, Питер, как, впрочем, и остальные, старался не смущать Айрис своим вниманием, пытаясь понять, когда же девочка решится выйти из своей раковины.

Люк тоже не сводил с дочки глаз. Мэдди наблюдала, с каким трепетом он разглядывает ее склоненную головку, то, как она тихонько изучает каждый инструмент из докторского набора. Люк понимал, что видит то, что никогда и ни за что не сможет забыть.