– Кажется, примерно миллион человек думают, что Линор там, – сказала Линор. – И все очень толсто на это намекают. – Тут Ланг сделал нежную попытку приподнять ее колено рукой, но она не позволила.

– А еще Рик почему-то реально хочет туда съездить, – сказала Линор. – Сегодня говорил об этом абсолютно открытым текстом. Почти орал. И мой брат, мой отец, мистер Блюмкер в доме престарелых… все ведут себя так, будто я их стремно осчастливлю, если потрачу день на поиски Линор на дюне. – Она положила руку на Лангову щеку. – Я так устала, и меня так достало с ними спорить, – сказала она. – И, наверно, теперь мне нужно как-то переговорить обо всем с Риком.

– Пожалуйста, не будь с ним слишком груба, Линор, – сказал Ланг. Провел большим пальцем по ноге Линор, отчего она вновь моргнула.

Ланг сказал, у него чувство, что все будет хорошо и с прабабушкой Линор тоже. Он сказал, что просто это чувствует. Но, сказал он, ему не кажется, что Линор стоит ездить в Г.О.С.П.О.Д.-а.

– В таком месте никто никогда никого не найдет. Люди ездят туда не затем, чтоб искать других людей. Такие поездки противоречат самой концепции этой штуковины.

– Я все-таки думаю, что, так или иначе, нельзя упускать возможность поговорить с Риком наедине, – сказала Линор.

– Ах-ха, – сказал Ланг.

С экрана доносилась тихая музычка. На экране сменяли одна другую головы. Ланг завел палец за резинку Линориных трусов, на бедро. Ланг сказал, что особый изгиб бедра Линор откровенно сводит его с ума. Снова поцеловал ее горло.

Ланг сказал, бабушки навевают на него ужасную грусть. Что бабушки, как ему кажется, изначально грустные, особенно реально старые, со всевозможными грустными заботами. Он рассказал Линор, что помнит мать отца в техасском доме престарелых в 1960-х. Сказал, когда дедушка умер, отец и мать забрали бабушку домой, на время, но ничего не вышло, даже типа с сиделкой, которую наняли, чтоб она приходила днем приглядывать за бабушкой, и что отец и бабушка Ланга сели и поговорили, и отец Ланга сказал ей, что ее перевезут в дом престарелых.

– Она, я помню, была реально дряхлая, – сказал Ланг. – Помню, она совсем не могла передвигаться, и ее глаза с каждым днем становились всё белее, будто залиты молоком. Она не взбрыкнула на предложение отправиться в дом престарелых. Помню, кивнула, когда папочка ей сказал. Ясно было, она понимала, что иначе не выйдет.

– Ну и мы ездили в этот дом престарелых каждую субботу, ее навещать, – сказал Ланг. – Типа завели традицию. Мой папочка реально старался быть хорошим сыном. И дом был не где-то там, а в Форт-Уэрте, мы просто грузились в машину и ехали ее проведать. Всегда папочка, бляцки рядом всегда я. Иногда мать и брат. Мы грузились, неслись, въезжали в эти ворота и ехали по длиннющей, реально извилистой гравийной дорожке к самому́ дому. Там было реально красиво. И реально дорого. Ничего плохого не скажу о том, как о ней там заботились.