Когда Аликс вернулась в Лондон, королева Виктория стала подумывать о том, чтобы выдать благоразумную внучку замуж за внука своего старшего сына Эдуарда, Альберта Виктора, известного своим беспутством. Этого молодого человека подозревали во всех смертных грехах, от мужеложества до убийств; ходили даже слухи о том, что он и был знаменитым преступником Джеком-потрошителем. Один из самых громких скандалов с его участием разразился в 1889 г., сделав брак с ним невозможным для Аликс. Чтобы замять скандал, Альберта Виктора отправили в Индию (вскоре после возвращения, в 1892 г., он умер в королевском замке Сандрингем), а Аликс воспользовалась приглашением сестры и великого князя Сергея Александровича и отправилась в свое второе путешествие в Россию, во время которых началась ее романтическая дружба с цесаревичем. Впрочем, Александр III и императрица Мария Федоровна были против такого выбора наследника, не столько по политическим причинам, сколько из-за того, что один из братьев Аликс умер в трехлетнем возрасте от гемофилии, т. е. ее сыновья тоже могли быть поражены этой неизлечимой болезнью. Как известно, именно так и случилось, когда Николай, безумно влюбившись в Аликс, настоял на женитьбе на ней и когда после четырех дочерей в этом браке родился цесаревич Алексей.
Таким образом, встреча юной Виктории и Фридриха на Великой выставке имела важные последствия для крупнейших монархических династий Европы. Благодаря ей в начале XX столетия на престолах трех мощных держав оказались три близких родственника. Кайзер Вильгельм II был двоюродным братом Аликс, ставшей супругой Николая II, и двоюродным братом британского короля Георга V, второго сына Эдуарда VII, который, в свою очередь, был женат на родной сестре русской императрицы Марии Федоровны, матери Николая II, т. е. приходился последнему кузеном.
Впрочем, крепнущие родственные узы отнюдь не мешали монархам воевать друг с другом.
Англомания и русофобия
Англомания и русофобия
В XIX в. в России внимательно следили за жизнью Англии, во многом стараясь копировать английские манеры. Вслед за поэтом Байроном русские модники стали носить сорочки с широкими отложными воротничками, пришедшие на смену наглухо застегнутым рубашкам со стоячими воротничками. «Романтической» рубашке соответствовал и свободно повязанный галстук. Евгений Онегин был «как денди лондонский одет», а Павел Петрович Кирсанов (роман И. С. Тургенева «Отцы и дети») уже казался законченным англоманом. Особую любовь к Англии среди русских воспитывала и могучая английская литература XIX в.: почти сразу же после издания знаменитых произведений английских авторов у них на родине наши соотечественники получали возможность познакомиться с этими работами в переводах – не всегда совершенных, но в целом позволявших составить адекватное представление о достоинствах оригинала. Вслед за викторианской Англией Россия была охвачена модой на рождественские, или святочные, рассказы, – массовое увлечение ими началось с «Рождественской песни в прозе» (1843) Ч. Диккенса, и уже в 1850-е годы мало кто из уважающих себя издателей русских журналов решался выпустить декабрьский номер без подобного рассказа.