Война началась 24 апреля 1877 г. и развивалась под знаком русских побед. 10 декабря русские войска взяли Плевну, 20 января 1878 г. пал Адрианополь, а к середине февраля армия Александра II вышла к Константинополю (Стамбулу). Лишь появившаяся в Мраморном море британская эскадра предотвратила падение этого города. В Сан-Стефано 3 марта 1878 г. было подписано перемирие, условия которого включали предоставление независимости Болгарии, Сербии, Черногории и Румынии, а также автономии Боснии и Герцеговине.

Британское правительство такое положение дел не устраивало, равно как и возросший престиж России, значительно подорванный после Крымской войны. Выступая последовательной союзницей Турции, Британия добивалась пересмотра Сан-Стефанского договора, одновременно стремясь получить от Турции, якобы в обмен на защиту ее интересов, ряд территорий в восточном Средиземноморье (речь, в частности, шла о Кипре). Даже открытая демонстрация Россией своего отказа от претензий на Константинополь и Черноморские проливы не умиротворила Англию, добившуюся созыва Берлинского конгресса, который открылся 13 июня 1876 г. Россию на Берлинском конгрессе представляли опытнейшие дипломаты – канцлер империи светлейший князь Александр Михайлович Горчаков (1798–1883) и русский посол в Лондоне граф Петр Андреевич Шувалов (1827–1889).

Премьер-министр Дизраэли требовал, чтобы территория Болгарии была уменьшена, а ее южная граница прошла по Балканскому горному хребту, при этом жившие южнее его болгары должны были остаться подданными турецкого султана. Русским дипломатам пришлось уступить. По возвращении в Петербург канцлер Горчаков рапортовал царю: «Берлинский трактат есть самая черная страница в моей служебной карьере». Герой Русско-турецкой войны 1877–1878 годов генерал Михаил Дмитриевич Скобелев (1843–1882) не уставал возмущаться результатами Берлинского конгресса: «Два года мы обмывали своей кровью Балканский полуостров… Все это мы перенесли бы с терпением… если бы полная свобода, добытая нами нашим братьям по крови и религии, по наречию и вере, была им дана. Но проклятая дипломатия вмешивается и говорит “нет”…».

Если Россия испытывала вполне понятную горечь, то Британия торжествовала. Мало того, что Дизраэли удалось увеличить имперские владения и осадить русского медведя, его действия вызвали напряженность в отношениях между тремя императорами, чем автоматически поддерживалась ведущая роль Англии в Европе. Вернувшийся в Лондон Дизраэли утверждал, что близится час, когда королева Виктория будет диктовать свою волю всему континенту.