Домофон пиликал, но Крестовский не спешил отвечать. Маша сбросила звонок и набрала номер его квартиры еще раз.

— В сто девятнадцатую? — лениво спросил консьерж, оглядывая Машу с головы до ног.

— Да, — ответила она, стараясь не ежиться под неприятным взглядом.

— Нет его. Уехал еще с утра.

— А когда вернется, не знаете? — зачем-то спросила Маша.

— Не доложил, — ответил мужчина и подошел к двери.

Маша шагнула в сторону. Приложив магнитный ключ к замку, консьерж обернулся к Маше:

— Ждать будешь?

Маша прикинула, что ей придется сидеть с этим человеком, и помотала головой.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами мужчина и скрылся в подъезде.

Немного погуляв под дождем, Маша отправилась домой. На душе было тоскливо.

Дома мама встретила вопросом про цветы. По ее лицу было видно, что огромный букет роз явно произвел впечатление.

— Это Димка заезжал, — уклончиво ответила Маша, разуваясь.

— А с каких это пор Димитрий к нам с цветами заезжает?

Маша вздохнула, понимая, что мама не собирается отставать:

— Он просто накосячил и приехал извиняться.

— Это как же надо было накосячить, чтобы таким букетом извиняться? Или я чего-то не знаю? — прищурилась мама.

— Ой, мам, мы просто не разговаривали неделю. Он там себе чего-то сам придумал, сам обиделся, а к выходным прозрел, — соврала Маша. — А букет этот ему купить, как мне — жвачку, сама же понимаешь.

Взгляд мамы стал внимательным. Было видно, что Маше не удалось усыпить ее бдительность, поэтому, предвосхищая вопросы, она быстро обозначила свои планы:

— Мне еще реферат дописывать и «Театр» твой читать. Потом поговорим, ладно?