— Да маме-то ты на кой, Рома? Можешь сначала индивидуально подтянуться, а остаток года доучиться со своими. Можешь окончить экстерном, не возвращаясь в школу. Там, небось, прикалываться будут, что ты отсюда сбежал. С колледжем пока определяйся.

Роман замотал головой, пытаясь уложить в голове услышанное.

— А ты? — спросил он, потому что он-то переезжал сюда, чтобы поддержать отца, а теперь выходило, что тот его отсылает.

— А зачем тебе там я? — удивился отец.

Роман снова замотал головой.

— Там незачем. Но как ты будешь здесь один? То есть я хотел спросить: ты остаешься или тоже возвращаешься?

— Я пока не могу бросить здесь бизнес. Сергей не тянет один. Ну и вообще…

Роман взъерошил волосы и уточнил:

— А «вообще» — это Ирина Петровна, да?

— Да что ты к ней привязался? — вновь повысил голос отец. — «Вообще» — это моя жизнь. Отчитываться я не собираюсь.

— Ну тогда и это — моя. И я не поеду, — твердо произнес Роман, хотя возвращение в Лондон определенно избавило бы его от проблем с Волковым и Машей. Но он не мог бросить Юлу, не попробовав все исправить.

Отец приподнял бровь:

— Уверен?

Роман горько усмехнулся, поняв, что он-то здесь ничего не решает:

— В деньгах урежешь, как маму?

Отец отвернулся от Романа и вновь потер лицо руками. Роман отстраненно подумал, что это у них общая привычка, которая дает возможность потянуть время и собраться с мыслями.

— Дурак ты, Ромка. Давай так: пока я просто спрашиваю, хочешь ли ты в Лондон. Но имей в виду: если повторится вчерашнее, хоть один синяк, хоть один намек на нелады с законом, хоть один намек на любые другие проблемы — ты улетаешь первым же рейсом. Это понятно?

Роман смотрел на отца и гадал, станет ли он когда-нибудь таким, ну, чтобы все беспрекословно слушались и побаивались.

— Я не услышал ответа. — Отец обернулся.

— Понятно.