— Не хотели ничего о ее состоянии говорить. Взрослых ждали.

— Понятно, — протянул Крестовский.

В их беседе наступила неловкая пауза. Димка кашлянул и спросил:

— А Машка чего до сих пор здесь?

— Тебя ждала, — тут же отозвался Крестовский.

Димка поднял голову и посмотрел ему в глаза. Крестовский не отвел взгляда. С заклеенным носом и красными пятнами на морде он выглядел нелепо и очень по-взрослому.

— Спасибо, что поехал со мной.

— Ты уже говорил, — напомнил Крестовский, перевел взгляд на кирпичную стену и с преувеличенным интересом принялся разглядывать кладку. — Не надо больше. Я не мог не поехать. Лялька мне не чужая.

«А я?» — хотелось спросить Димка, но он, понятное дело, не спросил, вместо этого сказав:

— Ты только Ляльке сам скажи, что улетаешь. Она просто просила завтра вдвоем с тобой прийти. Я не смог ей сказать. Ты сам, ладно?

Он поднял взгляд на Крестовского, понимая, что выглядит до дебильного жалко.

— Дим, тут такое дело… — начал Крестовский, глядя в землю и старательно подбирая слова.

— Да понял я уже твое дело, — перебил его Димка. — Роман на расстоянии, все такое… Будешь себя хорошо вести — присмотрю за Машкой.

Димка не понимал, зачем он это говорит. Он не собирался присматривать за Машкой. Еще вчера он хотел Машку себе. Сегодня же он не был ни в чем уверен, потому что случившееся с Лялькой так перетряхнуло ему мозги, что ни о каких девушках он и думать не хотел. Он хотел быть дома, знать, что Лялька за стенкой смотрит своих японских мальчиков и читает свою дурацкую мангу и что так будет всегда. Или, по крайней мере, в ближайшие несколько лет.

— Дим, — снова начал Крестовский, наконец посмотрев на Димку, — я, кажется, не улетаю.

— Так не улетаешь или тебе так только кажется? — спросил Димка, с ходу не решив, как относиться к новости, хотя сердце отчего-то радостно подпрыгнуло.

— Не улетаю. То есть я еще билет не сдавал, но решил остаться.

Подошедший дядя Лёва сунул Димке в руку свой мобильный. Тот был горячим и пах одеколоном дяди Лёвы.

— Алло! — сказал Димка, стараясь придать голосу бодрость.

— Дима, у вас все точно хорошо? — услышал он настороженный голос Сергея.