При взгляде на него издали, с бухты Виктории, в голове сначала мелькают слова, характеризующие его тело: «ясность», «чистота», «невесомость», «прохлада»; потом появляются определения его души и поведения: «женственность», «элегантность», «артистичность», «непринужденность». В знаменитой гонконгской морской панораме все многоэтажные соседи этого здания, включая строившуюся Норманом Фостером тогда же, с небольшим опережением, штаб-квартиру Корпорации банков Гонконга и Шанхая, кажутся, в сравнении с созданием Пея, толпой заурядных субъектов, которые отличаются друг от друга, несмотря на стремление их архитекторов породить нечто из ряда вон выходящее, не более, чем работающие в них клерки. Все они похожи на более или менее высокие стопки бумаг и папок.

В небоскребе Пея, голубом под солнцем, сером в пасмурный день, на все четыре стороны – пятнадцать тонких белых горизонталей, словно бы и нет в нем 72 этажей. Он целен, как кристалл. Косые линии сияют в воздухе загадочным иероглифом. В панораме бухты это единственное здание, выглядящее не по-западному. А ведь Йо Мин Пей архитектор американский, хоть и родился в Гуанчжоу, неподалеку от Гонконга.

Выйдя из метро на Центральной станции, оказываешься невдалеке от северо-западного угла небоскреба. Кристалл громаден, но остается таким же цельным и непроницаемым, словно безэтажным и необитаемым. Однако его форма – асимметричная, образованная вертикальными и наклонными плоскостями – чрезвычайно чувствительна к нашим перемещениям по земле. С северо-запада, например, можно увидеть одновременно восемь граней, расположенных на разной высоте, а от отрогов гор, с юга, башня выглядит плоским зеркалом высотой триста метров и шириной пятьдесят. От одной грани до восьми (кстати, восемь – самое счастливое число в китайских поверьях), между полюсами простоты и сложности, непрерывно меняется облик этого здания, не говоря уж о бесчисленных комбинациях света, тени и зеркальных отражений всего, что его окружает. Сочетание цельности формы и многообразия ее явлений – свойство, присущее скорее природным, чем рукотворным образованиям. Поэтому часто встречающаяся в описаниях Китайского банка аналогия с кристаллом как нельзя более уместна.

Произведение Пея выглядит так естественно, что трудно поверить, с какими ограничениями пришлось ему столкнуться, когда он взялся за этот заказ. Ему достался участок неудобной трапециевидной формы, с десятиметровым наклоном на север, затесненный с трех сторон эстакадами скоростных магистралей, что делало его труднодоступным для пешеходов. Почти год ушел на переговоры с администрацией города, в результате которых участок немного увеличили, так что здание можно было сориентировать по оси север – юг, как и другие здания в центре Гонконга, и доступность была облегчена.