Я откланялся, вынес одра, посадил в «Жигули» на первое сиденье и осторожно, как нечто хрустальное, докатил до дому.

Реакция жены превзошла все мои самые худшие ожидания:

— Уноси! Уноси это страшилище! Брр… Ужасная образина. На кой черт ты его взял! Он подохнет!

И вновь лобастая голова гордо вскинулась, пес уловил грубые нотки и грозно зарычал на жену. Это оказалось наилучшим ответом на все ее невысказанные вопросы.

Отныне мои дни наполнились научным воспитанием собаки. По грубым подсчетам, осенью щенку исполнится шесть месяцев, и тогда трепещите, господа воришки! Я полновластный владелец не просто собаки, а сложного произведения овчарки и добермана. Имя моему зверю — Барс!

Барс в первый же день повел себя по-барски. Он никак не хотел подчиниться мне и перечеркнул всю мою теоретическую подготовку. Во-первых, почти ничего не ел, но достаточно часто гадил. В руки не давался и кусался как бешеный. Кусочки мяса глотал не жуя, пил только молочко и во время еды урчал, как бульдозер. Я не знал, с какого боку к нему подойти. Пришлось наглухо изолировать буяна в кухне и убрать все половики.

Прошел месяц. Пес по-прежнему оставался худущим и злым, не брал в рот ничего, кроме молока и мяса, притом в самых мизерных дозах. Другой уже подох бы с голоду. А этот — Кощей Бессмертный.

— Ты что же, одним мясом будешь кормить его?

— Подрастет, поправится, станет есть. А тюка нужно поддерживать.

— Вынеси его в будку, на свежий воздух!

— Холодно еще. Простынет. Он короткошерстный. Брюхо голое.

Вскоре я собирался в командировку и наказывал жене:

— Корми его четыре раза в день. Старайся реже выводить во двор, а то простынет. Мясо, говядину, я достал, а молоко разводи сухое!

Жена у меня отличная. Всегда выполняла мои наказы, и я спокойно улетел к народам Крайнего Севера.

Через неделю вернулся с приличной порцией оленины для щенка. Дом был закрыт. Жена на работе. А где же Барс? Ни в кухне, ни в комнатах его не оказалось. Я ринулся в сарай, и тут раздался истеричный лай. Пес не узнал меня и, конечно, чертовски испугался. Глазенки его дико сверкали, острые зубки блестели, опасно обнажаясь.

— Ах ты собачка! Сейчас я скину с тебя кандалы!

Неподдельная улыбка распирала мой рот. Я радушно потянулся к собаке, но пес уловил какую-то фальшь, он забился в будку и превратился в сплошные зубы.

Я убрался из сарая и сам начал точить зуб:

— Ну, Валентина, погоди!

Я был разъярен, как доберман, и готовил убийственно злую речь для своей исполнительной жены. Я вынес Барсу кусок мяса, но он не стал есть. Позже я узнал, что кошки и собаки к новому запаху относятся осторожно.