Пришла жена, коснулась меня этакой кошечкой и в первую очередь дала Барсу какую-то рыбную кашу. Пес выбрался из будки и начал с жадностью лопать. При этом он поглядывал так, будто мы собирались вырвать еду из собачьего горла.

Отчитать жену я считал своим долгом, но она опять опередила:

— Видишь? Ему здесь хорошо, самое место. Корми раз в сутки, а то испортишь собаку.

Я грозно молчал. Она чмокнула меня с невинной улыбкой и ускользнула готовить ужин.

Я переваривал пилюлю и думал: «Нападение — лучший способ самозащиты, и жена вовремя воспользовалась этим. Но самое смешное — это то, что она абсолютно права».

Скуповато камчатское солнышко, нелюдимо. Часто в тучки прячется. А травка знай себе буйствует.

Рос и Барсик, тянулся. Он, с одной стороны, ни то ни се. А с другой — что-то в нем было. Три месяца стукнуло, пора было учить уму-разуму. Но вот беда: отвлекается пес, поминутно чешется. Блохи заели. А есть-то им вроде бы нечего. Худенький пес, хотя и вытянулся. Повез я его в ветлечебницу. Есть такое заведение в уютном домике, за двадцать километров. Газу до отказу, и мы пред ясными очами полной флегматичной женщины, отрекомендовавшейся ветврачом.

— Что с ним? — спросила она и попыталась погладить Барса, но тотчас отдернула руку.

Реакция у нее что надо. Барс щелкнул зубами впустую и прижался к моим ногам.

— Какой сердитый. Молодец, молодец, — она приветливо улыбнулась.

— У него потеряна ориентация, — сказал я. — Что-то с вестибулярным аппаратом. Падает — и ноги как чужие.

— Это чумка, — не раздумывая, поставила она диагноз.

— Какая чумка, если он с собаками не общается! Я его никуда не отпускал.

Врач перетерла в зубах какую-то пылинку, шевельнула губами…

— Вы попробуйте давать ему мел.

— Почему он падает на задние ноги? И пройдет ли это?

— Вы напрасно нервничаете. Нужно брать здорового щенка. А этот выбракован.

Во мне все кипело. Я едва держался, чтобы не нагрубить.

— Скажите хотя бы, чем вывести блох?

— Хорошо помогает дуст.