Через минуту Каланик вскинул голову, будто приняв какое-то решение. Он подошел прямо ко мне, посмотрел в глаза и протянул руку.

«Привет, парень, как дела?» – негромко спросил он, одной рукой пожал мою, другую положил мне на плечо. Уверен, он считал меня злейшим врагом, но, когда он стоял вот так, лучась обаянием, я не мог не улыбнуться и ответил на рукопожатие.

«Ты там будешь в порядке, когда позовут? – спросил я, пытаясь заполнить неловкую паузу. – Там тебе не разрешат ходить туда-сюда!»

«Господи, я не знаю!» – воскликнул он с нервным смешком. В тот день во время дачи показаний, длившихся чуть меньше часа, он выпил почти четыре бутылки воды.

Каланик спохватился, словно вдруг вспомнил, что говорит с репортером.

«Мы можем поговорить не для печати?» – спросил он, явно желая поболтать, но опасаясь, что разговор не останется между нами.

Я дал обещание не разглашать нашей беседы и не нарушу его в этой книге. В том коридоре мы разговаривали минут десять, словно между нами существовали нормальные отношения, словно созданной им многомиллиардной компании не грозило поражение в суде, что могло повлечь за собой технологический и финансовый крах. Невзирая на все потрясения прошедшего года – его отставку, смерть матери, потерю практически всех друзей – Каланик сохранил способность пользоваться своим обаянием и живым, подвижным умом. Он остался собой и уверенно держался на ногах.

Мне было интересно, извлек ли он какие-нибудь уроки из последних девяти лет своей жизни. Член «Клуба трех запятых» был до неприличия, до омерзения богат. И теперь знаменит – или печально известен. Он пытался восстановить свой имидж, на самом деле стать «Трэвисом 2.0», новой версией самого себя. Мне говорили, что двумя месяцами ранее он встречал Рождество в Сент-Бартс – проводил дни с отцом, оправившимся от травм, полученных во Фресно, с братьями и сестрами. На Рождество они все оделись в праздничные пижамы и позировали для фото в аккаунте Каланика в Инстаграме. Ночами он уезжал на какую-нибудь яхту, пил и веселился с друзьями и моделями.

Я знал, что он занимается новым стартапом и сосредоточен на доставке еды и логистике. Мои источники сообщали, что Каланик в новой компании работает не меньше – если не больше, – чем в Uber, и кнутом щелкает не хуже. Он пригласил в нее многих уволенных из Uber, тех, кого заставили уйти в связи с докладом Холдера.

Каланик был миллиардером. Богатство Гаррета Кэмпа и Райана Грейвза превысило самые смелые их мечтания. Эти венчурные капиталисты должны были в скором времени сорвать большой куш со своих инвестиций. А к тому времени, когда Uber в 2019 году дебютирует на открытых рынках, в Кремниевой долине появится масса новоиспеченных миллионеров, которые присоединятся к ним, готовые благословить новую волну инноваций, вложить деньги в следующую эру новых стартапов. Я думал о том, появится ли вскоре новое поколение протеже Трэвиса Каланика. И что они будут думать о взлете этого руководителя, о том пути, который он прошел, чтобы забраться наверх?