Мама привозит раз в три месяца передачи, 5 кг. Она в своем репертуаре: «Ты, небось, с кем-то делишься? Ешь сам. Я тебе привожу, а не кому-то еще». Интересуюсь, как там братья. Родители должны были как-то объяснять им, куда я девался и почему так долго не возвращаюсь домой. Мама не скрывает, что в воспитательных целях стращает их моим примером. Вот, не будете слушаться, пойдете следом за старшим братом. Меня, стало быть, используют теперь, как наглядное пособие. По методике «в семье не без урода».

Я все чаще думаю: лучше бы они не сходились. (Якобы из-за меня). У папы была бы Валя. У мамы – тот летчик, который не мог на ней жениться. (Опять-таки как бы из-за меня). Жил бы я у любимой бабуси, не сменил бы за десять лет учебы восемь школ, не скатился бы с хорошистов в двоечники, и не превратились бы для меня деньги в предмет криминальных грез. Меня наверняка забрала бы к себе тетка Лидия, которая не могла иметь детей.

Отец приехал на свидание один раз, ближе к концу срока. Я понимал, почему он не приезжал раньше. Он предчувствовал, что это будет для него мучением. Но это стало мучением и для меня. Нам не о чем было говорить. Я тогда еще сделал вывод: если сыну не о чем говорить с отцом, если отцу не о чем говорить с сыном, это чужие люди.

Ко мне долго присматривался Левка Слезовский по кличке «Слеза». Одесский налетчик на банк. Срок у него самый большой на зоне – 25 лет. Отбыл 13. Амнистиям не подлежит. Предложил, как говорят на зоне, кентоваться. То есть дружить. Сам я бы не посмел.

– Ты налетчик, я – налетчик. Нам есть о чем поговорить.

Но мы ни разу не поговорили о своих похождениях на воле. «Слеза» давно охладел к этой теме. Он очень ловко скрывал свое презрением к уркам. Но от него не укрылось, что я стараюсь держаться от них подальше, никак при этом не выделяясь.

У нас общий недостаток – мы оба совсем отощали. Левка за 13 лет так и не смог привыкнуть к зэковской хавке. Мне иногда кажется, что он и в начальство-то выбился, чтобы решить эту проблему. Повара его подогревают мясцом, белым хлебом. «Слеза» делится со мной, я с ним – мамиными передачами. Мы, по зоновским понятиям, семья. Семья – это когда зэки вместе едят.

Каждый субботний и воскресный вечер за зоной играют пластинки, слышен смех. Там танцплощадка. Число зэков, гуляющих по «аллее дум», становится заметно больше. Прохаживаясь по аллее, делают вид, что заняты разговорами друг с другом, а на самом деле наслаждаются тоской. Молодых заметно больше. Они переживают сильнее. Вообще, сидеть молодым или зрелым – это далеко не одно и то же. Зона в восприятии подростка и взрослого человека – это две разные зоны. Сидеть молодым – не то же самое, что сидеть опытным и успевшим насладиться.