– Юлия Измайловна, вы увидите, он не такой.

– Что это за шум?

– Собаки в парке. Он подарил мне сотовый телефон. Без шнура.

– Понятно! Потом будет шуба, машина и… новая мораль. Я слишком хорошо знаю, как ОНИ умеют покупать! – и Юлия Измайловна положила трубку.

Это было настолько несправедливо и обидно, что у Вали чуть не брызнули слёзы, но она взяла себя в руки. В конце концов, есть вещи, которых может не понимать и не чувствовать даже Юлия Измайловна, упёртая в свои чёрно-белые ножницы, отчекрыживающие массу оттенков.

В конце концов, это её, Валина жизнь. Это её новое подсвеченное пространство. Это её девять лет грёз и обрушившееся, как слепой дождь, счастье, которое она не позволит растаптывать словами даже Юлии Измайловне.

И пошла из парка какой-то совершенно новой упругой походкой, ведь несмотря на то, что почти не спала ночью, чувствовала, как тело наполнено музыкой, переливающейся по сосудам и капиллярам.

В тесной кухне Вика возилась с завтраком. Валя подхватила Вику и закружила, чуть не сбив со стола посуду.

– Депутат нам снёс крышак? – подмигнула Вика. – А бабка сделает секир-башка! Прикинь, полночи на кухне ждала, хоть я ей всё выложила!

Мать вошла в кухню с таким лицом, словно кто-то умер.

– И где ж это ты шлялась до утра? В б… пошла в сороковник? – агрессивно спросила она, подбоченясь. – Уеду в квартиру свою! Надоело прислугой быть, когда со мной ничем не делятся.

– Уезжай, раз тебе невыносимо видеть меня счастливой, – спокойно ответила Валя.

– Мне тяжело видеть тебя счастливой? – ахнула мать. – Да я за тебя одних свечей в церкви у «Юго-Западной» на какие деньги поставила! Что это за счастье такое, по ночам к мужикам бегать? Телегу впереди лошади ставить!

И вышла, хлопнув дверью.

– Чё ты её мочишь? – сказала Вика. – Перенсы достаются нам такими старыми, что людей из них уже не сделать.

– Он мне сотовый подарил, – почему-то шёпотом сказала Валя.

– Фигасе!! – не поверила Вика. – Покажи!!

И когда Валя принесла сумку и достала телефон, Вика его долго и восхищённо рассматривала, нажимала на кнопки, прикладывала к уху, даже нюхала.

А потом строго спросила:

– Типа женат?