– Экстрасенс? Как Джуна? – почему-то озабоченно уточнил он. – Хочешь, как она, создать партию?

– Как это партию?

– Джуна с артистом Панкратовым-Чёрным сколотила партию и идёт на выборы!

– Зачем мне партия?

– А Джуне и Панкратову-Чёрному зачем?

– Ни слова не понимаю, что ты говоришь, – казалось, что их заколдовали, и как только они с языка прикосновений переходят на язык слов, вырастает стена.

– Сейчас скажу ужасную вещь. Она тебя обидит, но пойми правильно.

У Вали внутри всё сжалось.

– Я живу жуткой жизнью, и другой не будет. Увидел тебя на телевидении, показал этой жизни кукиш. Сегодня показал второй, но завтра в восемь – у меня первое совещание. А сейчас два часа!

– И что?

– Пункт первый: ты мне в этой жизни нужна как воздух. Пункт второй: пора спать.

– Но я тебе ещё ничего не рассказала! – возмутилась Валя.

– Разве мы расстаёмся?

– Нет, а как я завтра отсюда выйду?

– С гордо поднятой головой.

Она, конечно, не заснула, а слушала, как он дышит, еле сдерживаясь, чтоб не растормошить поцелуями. Видятся второй раз в жизни, казалось, напридумывала себе всего за девять лет, но рядом с ним в сто раз лучше, чем в грёзах.

С одной стороны, внутри её поселился совершенно необъяснимый внутренний покой, а с другой – чувствовала себя как заведённая волшебным ключиком. Не могла лежать, тихонечко встала, прошлась по номеру. Хотелось петь и танцевать.

Надела его махровый халат, выглянула в коридор. Там было пусто, и Валя босиком, кружась и пританцовывая, пошла по ковру. Наткнулась на комнату для заседаний со скучным длинным столом и множеством стульев. Сбежала по лестнице, устеленной ковром, прислонилась к стеклянной входной двери лбом.

Дождь кончился. В тёмном парке стояла мокрая тишина. И Валя запела самой себе, а гулкое эхо разнесло по помещению:

Раздались шаги, Валя вздрогнула. Сзади с заспанным лицом, массируя локоть, стояла встретившая её пожилая женщина.