Каньё хлопнула в ладоши, и из соседней комнаты вышла юная китаяночка, которая поклонилась Тимуру и Каньё.
— Ее зовут Хунь Янь, — сказала Каньё. — Правда, она хороша?
— Хороша, — улыбнулся Тимур.
— Как говорится, еще не разрезанная тыковка, — сказала Каньё. — Для нее настал седьмой день седьмой луны. Она как одинокая яшма. Поистине, про нее строки: «В прозрачной воде отражается холод людской». Это из поэта династии Хань.
— Кто она? — спросил Тимур.
— Хунь Янь — начинающая певичка, она хорошо поет.
— Хунь Янь, — сказал Тимур, — говорят, ты хорошо поешь? Спой что-нибудь.
— Я хотела бы чашечку китайского вина, настоянного на жасмине, — сказала Хунь Янь. — У меня тогда лучше звучит голос.
Подали вино в маленьких чашечках. Хунь Янь выпила вино, села перед металлической тарелочкой, вытащила из волос заколку из слоновой кости и запела, отбивая ритм этой заколкой по тарелочке.
— Я рада, что у моего дорогого мужа будет теперь такая молодая красивая любовница, — сказала Каньё.
Покупатели и продавцы все на лошадях. Шум, ржанье лошадей. Женщины, сидя на лошадях, продают молоко кобылиц, бараньи меха, полные молока, вливают ловко порциями в рты жаждущих. Возле цирюлен на земле сидят курильщики опиума. Один весело смеется, другой дрожит от страха. В пятнадцати цирюльнях бреют головы. В одну из цирюлен входит человек, одетый купцом. Цирюльник начинает разводить пену в тазу, одновременно расспрашивая, как водится, клиента о разных новостях.
— Откуда ты, благородный человек? Какой товар привез?
— Разный товар, — говорит купец, щурясь от удовольствия, когда цирюльник намыливает ему волосы. — Полотна, ситец, шерстяные товары.
— А не привез ли ты товары из Френгистана? — спросил цирюльник.
— Нет, я не торгую товарами неверных, — сказал купец.
— Это правильно, — сказал цирюльник, — проклятые френги сильно желают нам зла и постоянно привозят сюда отравленный товар. Я слышал, они как-то привезли целый ящик отравленного порошка, чтобы отравить всех жителей благородного города Самарканда.
Цирюльник начал брить купцу голову.