* * *
В тот вечер погода испортилась, и, когда они ехали домой в плотном транспортном потоке под проливным дождем, их машина казалась нитью в ткацком станке из красных, желтых, белых и оранжевых вспышек света в призме брызг из-под колес грузовиков. Черные дворники безостановочно мелькали вправо и влево. Шейла не могла говорить: она сосредоточенно приникла к лобовому стеклу, стараясь разглядеть разметку.
Рут осталась наедине со своими мыслями. Она откинула спинку сиденья, закрыла глаза и погрузилась в сон. Полдень. Она толкает коляску по закоулкам Ньюлина, к ужину куплена свежая рыба. Они возвращаются домой, проходят квартал домиков времен Эдуарда VII – жемчужину гавани, которой нужно немного внимания и заботы. Он лежит в коляске лицом к ней, как теперь возят детей, и время от времени улыбается, а она смеется. Он сидит у нее на коленях, весело посмеиваясь, она собирает сливы в ухоженном саду обнесенного оградой дома в Пензансе, который представляет собой историческое наследие эпохи Регентства. Она печет фруктовый пирог на очаровательной кухне, а он сидит в высоком детском стульчике; они обедают вместе и никуда не торопятся. Она наблюдает за ним на детской площадке возле недавно отреставрированного бывшего фермерского дома в Перранатно; перед ним открывается невероятный вид на залив Маунтс-бей, она фотографирует и мягко подбадривает, предлагая забраться повыше. Они вместе гуляют по пляжу, она учит его читать, ждет, пока он завяжет шнурки и закончит свой рассказ, он доверяет ей, она слушает. Она наблюдает за ним, пока он спит в комнате, которую она выкрасила в темно-синий цвет с серебристыми звездами, он обнимает ее и говорит, что любит ее…
* * *
Шейла резко затормозила, и Рут открыла глаза. Они все еще ехали по автомагистрали, и движение по всем трем полосам замедлилось – все объезжали аварию: столкнулись восемь или десять машин, синие вспышки сирен, как в кино, отражались в каплях дождя, темные лужи, возможно, крови, три машины скорой помощи с дверями нараспашку, мужчины в светоотражающих костюмах поднимают носилки. Следующие пять минут машины ползли, отрезвленные близостью к катастрофе и внезапным напоминанием о том, что смерть может прийти в любой момент; затем шок прошел, и все снова ускорились. Они подъезжали к Лондону через размытые фасады домов в пригородах времен межвоенного расширения – как будто едешь в рукаве старого серого свитера.
Впервые в жизни Рут не хотелось ехать домой, в Хаммерсмит. Они с малышом стали единым целым, только они вдвоем, и им не место в Лондоне, в Корнуолле им было бы гораздо лучше, там они были бы счастливее. Но она знала, что это невозможно: ее тянуло назад, к кошмарам, родам и невообразимому разрыву, который за ними последует.