– Видите ли, мне семьдесят один год, я принимаю «фосамакс» от плотности костной ткани – вернее, для ее поддержания – и у меня постоянно болит шея, несмотря на мое пристрастие к дешевому китайскому массажу, а может, именно по этой причине. Возможно, я и готова сокращать размах, но точно не готова начинать заново. Я именно потому и попросила вас выступить на этой конференции, что сама совершенно вымоталась. Мне нужно себя беречь, а не носиться, как я носилась в вашем возрасте. – Фейт поспешно добавила: – Разумеется, попросила я вас не только по этой причине. Вы этого заслужили. Вам нужна была масштабная задача. Реальная, которая напомнила бы вам о том, почему вы когда-то решили прийти сюда на работу. – Она помедлила. – И вы прекрасно справились. – Грир ощутила знакомый прилив удовлетворения, который с такой легкостью накатывал на нее в присутствии Фейт Фрэнк. – Но теперь, узнав, каковы обстоятельства на самом деле, я искренне сожалею, что вам пришлось выйти на сцену там, в Лос-Анджелесе.

– Вы говорите, что не готовы искать новых партнеров, но ведь может оказаться, что есть кто-то, кто окажется лучше, – стояла на своем Грир.

Фейт слегка наклонила голову, перед Грир мелькнул ее череп, раздробленный на нелепые розовые ломаные зигзаги молний. Фольга тихо зашелестела, как елочный серпантин.

– Нет, – ответила она. – Я вам уже сказала: таких нет. А если и есть, я даже искать не стану. Таков мой выбор, – добавила она. – А в данном случае только мне решать. – Она произнесла это, делая ударение на каждом слоге, как будто цитируя строку из какого-то текста – Грир понятия не имела, из какого.

– Я могу делать только то дело, в которое верю, – ответила Грир.

– Надеюсь, вы будете в него верить и дальше. После того, что вы мне сообщили, я смогу хоть как-то держать верхний этаж в узде. И для этого мне не помешал бы соратник. – Фейт помолчала, поглядела на нее в упор. – Согласны им стать?

Грир пришла в голову совершенно посторонняя мысль: если парикмахерская сейчас загорится, Фейт Фрэнк придется выскочить на улицу вместе со всеми остальными женщинами, ее увидят вот такой – и все страшно удивятся. Фейт Фрэнк, знаменитая и блистательная феминистка, на деле такая же седоволосая, хрупкая и костлявая, как все на свете – такая же смертная, такая же небезупречная.

Тут появилась ассистентка Фейт Дина Мейхью – она обогнула перегородку, отделявшую их особый отсек.

– Вот вы где, – сказала она. – Почти закончили?

Фейт, внезапно сделавшись хладнокровной и обыденной – как будто они с Грир и не обсуждали ничего важного – прищурилась и посмотрела на таймер.