– Твоя тетя уже довольно давно обсуждает с твоей мамой такую возможность, – пояснила соцработница. – Она знает, что мама опять помогает тебе с уборкой у бывшей нанимательницы. Знает, что мысли ее прояснились, лекарство действует, она стала ответственнее относиться к собственному состоянию. Похоже, ситуация улучшается.

– Мне тоже так кажется, – сказал Кори, несколько ошарашенный. – Но если так, – продолжил он, – что будет с домом?

– Дом можно продать, – предложила Бенедита. – У него довольно приличная рыночная стоимость.

Кори вгляделся ей в лицо:

– Кто тебя научил этой фразе?

– Твоя мама звонила в агентство по недвижимости, – объяснила соцработница.

– А еще, – смущенно пояснила Бенедита, – по четвергам в десять вечера я смотрю программу «В дом пришел покупатель».

И вокруг него, и прямо у него под ногами что-то происходило. Песок зыбился, сдвигался: Кори вспомнил свои ощущения, когда впервые понюхал героина с Сабом. Пол размяк и куда-то провалился – сейчас с ним происходило то же самое.

А как же я? – мелькнула у него мысль.

Лиза Генри знала, о чем он думает.

– Кори, – сказала она, – хотите прийти ко мне как-нибудь в другой раз, обсудить все более конкретно?

Он посмотрел на мать.

– Я не хочу ей ни в чем мешать, – сказал он, однако она только отмахнулась. И вот через неделю он вернулся в одиночестве в кабинет Лизы Генри, и говорили они не про конкретику, а про его собственную жизнь. Голос у Лизы Генри был настолько мягким, что одни ее интонации едва не довели его до слез.

– Кори? – начала она. – Расскажете мне, как вы восприняли новости о планах вашей мамы?

Он немедленно, неожиданно разозлился на нее за ее мягкость, доброту – они будто выбили почву у него из-под ног, заставили расчувствоваться. Он не знал, есть ли у нее самой дети и какого возраста, или, может, она просто хороший психолог и со всеми разговаривает вот так – обращается к детям, которыми когда-то были ее клиенты. Кори, здоровенный мужик двадцати шести лет от роду, сидевший на стуле, который был ему маловат, почувствовал почти нестерпимый всплеск чувств.

– Нормально воспринял.

– Мне кажется, вы эмоционально перегружены. После того несчастья вы полностью перестроили свою жизнь, а теперь вам, видимо, кажется, что придется перестраивать ее снова.

Горло у него сжалось – и даже не от того, что именно она говорила, а оттого, что она готова была вкладывать время и душу в такие слова, заботливо склонив голову на сторону. Называть его вот так вот, Кори. Голос ее звучал будто бы издалека. Кори, повторяла она снова и снова. Кори? Казалось, что его окликают из какого-то очень дальнего закоулка. Внезапно накатила ностальгия по детским годам, которая затаилась в таком же дальнем закоулке, в глубинах его души. А потом – она все говорила и говорила – он вдруг понял, что тоскует не по детству, не по тому маленькому мальчику, а по близости с женщиной. Которой у него больше не было.