На вопрос же «Можно ли будет по тому мосту возить большой пушечный снаряд и от большой тяжести устоят ли своды?» Кристлер отвечал: «Своды будут сделаны толсты и тверды и от большие тягости никакой порухи не будет». Подобные вопросы обнаруживали сомнение вопрошающих в возможности вообще построить каменный мост через Москву‑реку, который выдержал бы напор льда и выносил бы большие тяжести.
Со смертью царя Михаила Федоровича и самого Иоганна Кристлера в 1645 г. постройка каменного моста приостановилась и уже не возобновлялась в царствование Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. И лишь «когда любитель зодчества, любимец царевны Софии, князь Василий Васильевич Голицын украшал Москву многими зданиями», строение моста возобновилось. Было это в 1682 г.
По проекту Кристлера достроил мост в 1692 г. русский умелец монах Филарет: «Вбивши дубовые сваи в русло реки и настлав их брусьями, он выводил на них каменное здание». Сооружение моста из‑за своей дороговизны даже вошло в народную поговорку: «Дороже Каменного моста».
Это был арочный мост. Он опирался на семь быков. На правом берегу при въезде на мост возвышалась высокая башня с двумя шатровыми верхами и шестью воротами. Башня была таких размеров, что в ней размещались тюрьма, табачная таможня и пивной двор (корчма). На мост из тюрьмы выводили «языков» – преступников, которые должны были указывать среди прохожих своих сообщников. Табачная таможня была предназначена для того, чтобы не допустить ввоза в Москву табака, считалось, что табак является основной причиной многочисленных и разорительных пожаров. Пойманного за курением табака ждала суровая кара – в первый раз били палками, а во второй отрезали нос.
При императрице Екатерине II на мосту «торговал замками и ключами один краснобай‑слепец; он в то же время был и слесарем. Слепец этот заметил как‑то, что у него таскает кто‑то из барака медные деньги; он вздумал в дверях лавки приладить мертвую петлю. Ночью попался в нее вор; усиливаясь освободиться из петли, он затянул петлю и удавился. Слепой хотел было бросить труп в реку; потащил его, но встретившийся дозор обнаружил преступление, которое и было потом наказано на самом мосте. Событие это дало повод московской притче: «Слепой зрячего удавил», – сообщает Иван Кондратьев.
Мост в течение всего своего существования подвергался испытаниям на прочность, особенно весной, когда поднимался уровень воды в Москве‑реке. В 1783 г. от весеннего напора воды мост значительно был поврежден, и потому повелено было его исправить. «Для производства дел по этому исправлению был учрежден особый департамент под ведомством графа Чернышева. Инженер Герард не находил другого средства к прочному исправлению моста, как освидетельствовать его фундамент и отвести воды Москвы‑реки посредством канала, а правый берег от канала до моста укрепить обрубами. Со смертью графа Чернышева план этот не был приведен в исполнение. Отчасти этим планом воспользовался новый главнокомандующий Москвы граф Брюс. С моста были окончательно сняты все лавочки, перила сделанные из камня, быки укреплены, и прорыт (в 1785 г.) Водоотводный канал. Канал проходит почти в одинаковом направлении с Москвой‑рекой. Он начинается выше Каменного моста при изгибе реки и соединяется с нею несколько ниже Краснохолмского моста, проходя мимо Болотной площади и позади Садовников».