Наследник престола, будущий император Александр III, мог любоваться красотами Коломенского и не выезжая из Петербурга. Как следует из «Каталога картин, принадлежащих Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу», составленного еще до начала царствования, в его собрании была картина Жерара Делабарта «Вид в окрестностях Коломенского под Москвой», хранилась она в Александровском дворце Царского Села.

Представители императорской фамилии побывали в Коломенском и в 1913 году, когда в Москву приезжал Николай II на торжества по случаю 300-летия дома Романовых. Но свидетельств приезда самого государя не осталось, что довольно странно, ибо все другие места, связанные с происхождением рода Романовых, царь объехал. В том же году в Лейпциге по случаю столетнего юбилея Битвы народов была освящена церковь Святителя Алексия, прообразом которой послужил храм Вознесения. Церковь существует по сей день и действительно очень похожа на свой прообраз. Получился памятник не только воинам русской армии, сложившим голову в историческом сражении, но и одному из самых древних храмов России, стоящему в Коломенском.

Раз уж мы вспомнили о плодовитом французском живописце, благодаря которому ушедшая Москва сохранилась на многих живописных полотнах, то почему бы не назвать имена русских художников, бывавших в Коломенском на пленэрах? В их числе Павел Федотов, Алексей Саврасов, Василий Верещагин, Василий Суриков, Илья Машков, Исаак Левитан, Аполлинарий Васнецов, Игорь Грабарь. Художников привлекала в Коломенское прекрасная перспектива, открывавшаяся с высокого берега Москвы-реки, которая так и просилась на холст.

Верещагин, имевший близ Коломенского мастерскую, написал здесь картину «Троицын день. Село Коломенское». Художник купил участок земли в начале XX века, когда Коломенское стали распродавать под дачи. Место было уж очень подходящее – обширные яблоневые сады, пихты, ели, кедры. Мастерская Верещагина имела застекленную стену с панорамным видом на окрестности. Сын художника вспоминал: «Довольно смутно помню поездку всей семьей в историческое село Коломенское, расположенное в нескольких верстах от нашего дома на холмистом берегу Москвы-реки. В памяти остался лишь красивый старинный храм и открывавшийся оттуда прекрасный вид на заливные луга другого берега. Отец рассказывал нам о дворце царя Алексея Михайловича, и мы ходили на то место, где он стоял. Оно было обозначено большими кустами акации, посаженной по линии фундамента».

В гостях у Верещагина бывал Михаил Нестеров, рассказавший яркий эпизод о визите врача: «Василий Васильевич, живя под Москвой, в Коломенском, работал там свой “12-й год”. Заболел тяжело. Позвали славившегося тогда врача. Приехал, стал лечить, вылечил. Распрощались, довольные друг другом. Дома и размечтался прославленный эскулап, сидя с женой за чаем. Думают, как отблагодарит Верещагин его, спасшего Василия Васильевича от беды. Что подарит? Этюд, рисунок или еще что? Жена уверена, что этюд. Фантазия разыгрывается – какой этюд? Конечно, что-нибудь хорошее, быть может, из индийской коллекции. Муж полагает как городничий, что ”хорошо и красную” – хорошо бы и рисунок с подобающим посвящением (денег за лечение врач, конечно, с Верещагина не брал)… Спорят, гадают, а время идет, от Верещагина ни слуху, ни духу. Уж и позабывать стали супруги, как однажды прислуга говорит, что пришел посланный от Верещагина. Что-то принес. Подает большой пакет. Спешно разрезают бечевку, развертывают в ожидании “индийского этюда”. Смотрят – большая фотография самого знаменитого художника с его автографом: “В. Верещагин”. Только и всего…».