Урсула не сразу понимает: отец Гиллис хочет, чтобы Натан стал председателем, потому что он парень.

Он становится председателем, Урсула – его замом.

Перемотаем на конец семестра. Середина мая. Натан и трое его дружков устраивают вечеринку в снятом на лето доме. Натан настаивает, чтобы она пришла. Урсула не ходит на вечеринки – готовится к сессии. Но стоит теплый весенний вечер, пятница. Почему бы не пойти?

Она пьет слишком много – два бокала чего-то очень крепкого и пунш, который наливают из пластиковых кувшинов. Потом играют в «Мексиканский поезд», пьют теплое пиво и стопку «Егермейстера». Натан приглашает Урсулу подняться. Она не знает, стоит ли ей идти с ним. Когда она открывает глаза, Натан, ухмыляясь, лежит на ней. Они не занимаются сексом, но она хочет, чтобы он прекратил. Урсула слишком устала и слишком пьяна, не может его оттолкнуть. Ее глаза закрываются сами собой.

Среди ночи она просыпается. Натан сидит в кресле в углу комнаты и курит косячок. Смотрит на нее так пристально, как будто раздевает.

Урсула опускает глаза. Она лежит на покрывале одетая. Он же был сверху, да? Или ей это приснилось?

– Что ты со мной сделал?

Он выпускает струйку дыма.

– Не помнишь? Тебе понравилось.

– Я была без сознания. – В ней просыпается адвокат. – Ты что, изнасиловал меня?

Натан смеется:

– Нет, Урсула.

– Ты что-то сделал, я помню. – Она не знает, как все это описать. – Ты был сверху.

– Ты этого хотела.

Урсула опускает ноги на пол. Такое чувство, что она управляет тяжелым станком, и этот станок – ее тело. Только бы встать. Голова раскалывается.

– Ты мерзкий.

– Ты сама меня просила.

– Я была пьяна, не понимала, что делаю. Натан. Что вы намешали в пунш?

– Конечно, вали все на пунш. – Он тушит косяк в пепельнице. – Учти: сболтнешь – никто тебе не поверит, самой будет хуже. Решат, что ты мстишь за то, что Гиллис назначил меня, а не тебя.

– А должен был назначить меня. Но это никак не связано с тем, что здесь произошло. Я вызываю такси и еду домой, а утром звоню в полицию.