– Блефуешь.
Натан храбрится, но выглядит напуганным.
* * *
Да, Урсула блефовала. Она не пожаловалась ни декану, ни родителям, ни Джейку. Вообще никому. Тогда она просто не могла понять, что же случилось. Она знает, что выпила лишнего, что Натан воспользовался ситуацией. Ему не следовало к ней прикасаться, но все равно она знает: винить будут ее.
Удивительно, как хватило храбрости женщинам, которых атаковал Кавендиш.
Урсула представляет, что бы она чувствовала, если бы Натан Бауэрс оказался кандидатом на должность Верховного судьи и на голубом глазу отрицал, что хотел воспользоваться тем, что девушка была пьяна и ничего не соображала.
Нет уж, этому не бывать.
И Урсула проголосовала против.
Утром после назначения Кавендиша звонит Байер Беркхарт. Урсула хочет отправить звонок в голосовую почту. Она и так знает, что он скажет: она ослушалась, и он отдаст деньги другому кандидату на президентских выборах в 2020-м.
С другой стороны, не ответить сейчас – это продемонстрировать трусость. Какой смысл поступать по совести, если тебе не хватает духу защищать свое решение?
– Слушаю, Байер.
– Урсула. – Слышно, что он что-то жует. Может, пончик с мягким сыром и копченым лососем. Ну у него и аппетит! – Не верю, что говорю это, но ты молодец.
– Не ожидала. Польщена.
– Слушай, вышло все равно по-моему: Кавендиш с нами. А ты теперь национальный герой.
– Серьезно?
– Семьдесят два процента женщин из обеих партий одобряют твой поступок. Ты единственная из членов Сената стояла за принцип и не голосовала за лжеца. – Снова жевание в трубке. – Урсула, ты огонь. Спокойная, но твердая. Если бы Кавендиша не назначили, я бы очень – очень, слышишь? – злился. Но его назначили. На твоем месте я не стал бы тянуть с заявлением. Неделю подождешь – и хватит.
– С каким заявлением?
– О том, что ты баллотируешься в президенты. Можешь рассчитывать на мои деньги. Ты победишь.