Этим она отличалась от родителей. Оливия, как и ее муж Кен, была адвокатом по восстановлению социальной справедливости, но во время беременности Оливия увлеклась йогой и назвала девочку Амритой, что на санскрите означает «нектар». Дети помладше имели более «приземленные» имена: Ривер, Сейдж и Тиерра[44], но родители Амри все еще были приверженцами общения и обсуждения своих эмоций. Когда они пригласили Джейка в первый раз, Оливия заранее позвонила Джейку и сказала, что у них есть пандус и в доме можно свободно передвигаться на коляске. Несмотря на то, что Амри ему уже все рассказала до этого, он подумал, что это очень мило. Когда все сели за стол, они по очереди выразили свою благодарность за то, что у них есть, и лишь потом приступили к трапезе. Амри закатила глаза. Детям помладше пришлось попроще. Мороженое, трехколесные велосипеды и трусы с единорогами стояли во главе списка маленькой Тиерры, которую недавно обучили ходить в туалет на горшок. Для Джейка, чья семья прекратила вместе обедать с тех пор, как ему исполнилось двенадцать, и у которого не было ни одного брата или сестры, это выглядело круто. Он сказал, что благодарен за пчел, хороших друзей и свою собаку, но не обязательно в таком порядке. И понял, что Амри казалась сдержанной только на первый взгляд, и ее чувства были намного ярче. И как только он это про нее понял, он мог запросто прочитать ее симпатию к нему. Она любила его, и он это знал. От этой мысли у него кружилась голова.

Прошлой ночью на ферме она сказала, что хочет прогулять завтра утром уроки и прийти к нему, но Джейк ей этого не позволил.

– Не глупи! Оставайся в школе! – сказал он, пытаясь изобразить мистера Ти. – Можешь прийти потом и помочь.

Амри пожала плечами и наклонилась, чтобы поцеловать его перед тем, залезет в машину.

– Увидимся, красавчик, – сказала она.

Моя девушка пошла, подумал он. Миновал почти год, но эти слова все еще заставляли его сердце биться чаще. Они никуда не торопились, но на следующем приеме он сказал доктору Ганхайму, что у них все хорошо.

После того как Амри ушла, Джейк выехал во двор посмотреть на закат. Он вытащил трубу. Вес отполированного духового инструмента показался ему знакомым и приятным. Сперва он поиграл гаммы, что всегда возбуждало подозрения у Рыжего Неда. Маленький бантамец подкрался к нему, ходил туда-сюда между мальчиком и курятником пару минут, как будто он главный. Джейк закончил играть гаммы и сыграл «Up Jumped Spring» – произведение, над которым он работал зимой. Это была подходящая партия для этого времени года и для пчел. Фразировка отражала быстрые грациозные движения пчел и их полеты над полем, полные довольства собой и деловитости. Слышали ли его матки, подумал он. Джейк надеялся, что слышат. Может быть, они смогут понять, что это такое – любовная песня, подношение, гимн благодарности его новой жизни и неожиданным подаркам, которые она преподнесла.