— Ни в коем случае, — улыбнулся Озирис.

— А что с вами случится?

— Я стану неотличим от Великого Вампира, — сказал Озирис. — И он навсегда про меня забудет. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— А как же вы тогда устроите… Ну, что обещали?

— Не сомневайся, — ответил Озирис. — Все будет как я сказал… Прощай, Рама Второй.

Я не успел ничего ответить — он повернулся и побежал прочь.

Странное дело, но, хоть он бежал довольно быстро, его фигура практически не уменьшалась в размерах, а только искажалась — словно чем дальше он убегал, тем сильнее его искривляла невидимая линза. Когда далекие черти заметили его и кинулись наперерез, выяснилось, что по сравнению с Озирисом они очень маленьких размеров. Не больше, чем крысы рядом с человеком.

Но зато их было много.

Некоторое время Озирис брел сквозь их толпу, словно через мелкую черную речку, раскидывая их появившейся у него в руках палкой. Но черти наплывали со всех сторон и становились все крупнее, как будто удары Озириса надували их. Несколько чертей повисло у него на спине. Озирис покачнулся, но устоял на ногах. Сбросив их, он еще пару раз взмахнул своей палкой, потом повернулся ко мне и закричал:

— Взрывай свинью!

Я трижды надавил языком на пластину вампонавигатора и быстро провел языком по обнажившимся щетинкам.

Над моей головой появилось бронзовое кольцо. Оно не было соединено ни с чем — просто парило в воздухе. С него свисал витой желтый шнур с биркой, на которой была цифра «17». Тратить время на рефлексию было некогда.

Я уже знал, что делать.

Взявшись за шнур рукой, я потянул его вниз, словно спуская воду. Я не знал, что должно произойти — и был готов ко всему. Так я, во всяком случае, полагал.

Но к тому, что случилось, готов я точно не был.

Туман прорезала вспышка света. Она была невыносимо яркой. Я зажмурил глаза — и во мраке меня накрыл звук исполинского гонга.

Когда я опять стал видеть, над равниной высился огромный треугольник. Это была каменная пирамида, залитая багровым светом. Я не видел ее раньше в таком ракурсе — но это была та самая пирамида. На ее гранях темнели широкие лестницы, а на плоской вершине…

На вершине стоял голый Кедаев.

Он был очень далеко. Но каким-то образом я видел его в мельчайших деталях — примерно как убегавшего Озириса. Кедаев выглядел так, словно его только что разбудили — и с хмурым отвращением озирался по сторонам.

Но самым странным было разлитое вокруг него багровое сияние. Сначала я подумал, что это падающий на него отсвет какого-то огня. А потом мне стало ясно, что источником этого света был он сам. Он сверкал, как красная лампочка, видная далеко во все стороны.