Тогда он проторил тропинку. Осознал, что умеет быть принцессой, потому что не умел быть принцем. Принц и принцесса расходились в частностях, но были скорее похожими, чем разными. Помогать подданным ощущать любовь и уважение, чувствовать, что их таланты чтят, что их бремя облегчают, — такой была его работа в любом обличье, и он на диво умело справлялся благодаря долгой практике, которая, конечно же, ничуть не менялась в зависимости от того, что на нем было надето или каким именем он звался.

В общем, все было хорошо, если не считать того, что день за днем и ночь за ночью ему становилось все труднее и труднее отыскивать эту тропинку. Грюмвальд уж думал, будто придется прокладывать ее заново: заново корчевать корни и рубить сучья, заново засыпать ямы, чтобы восстановить свой путь. Но нет: оказалось, два мира сдвинулись и стали ближе друг к другу, почти слились. Как по волшебству. Он по-прежнему не считал, что на свете есть кто-то, кому он смог бы все рассказать, зато они с принцессой Стефани чувствовали себя как дома.

Однако мысленно возвращаясь к ужину с Ллойдом, он решил, что настало время поговорить с ведьмой. Худой мир лучше доброй ссоры — и всяко лучше житья в страхе. Так что однажды он отрезал прядь зеленых волос принцессы Стефани (что в них такого особенного? Он никак не мог вспомнить!) и на следующее утро понес к ведьме.

— Благодарю тебя, Грюмвальд! — Она испытала такое облегчение, что даже расплакалась. — Волосы ночных фей так хорошо помогают при артрите! Я не могу ловить ночных фей, потому что руки совсем не гнутся, а это происходит потому, что я не могу ловить ночных фей. Некоторые противоречия бывают слишком дурацкими даже для магии!

— Пожалуйста. — Грюмвальду и в голову не приходило, что она страдает от боли. — Обращайся. У меня имеется неограниченный запас.

— Ночные феи невозможны! — сетовала ведьма. — Они никогда меня не слушают. Поначалу я думала, что они туговаты на ухо, но нет, они просто… ну, пустоголовые. Ты когда-нибудь пробовал разумно поговорить с ночной феей?

Грюмвальд усмехнулся. Уж кому это знать, как не ему.

— А-а-а, точно! — Она явно устыдилась. — Извини за эти слова. Иногда мне так больно, что я теряю способность здраво рассуждать.

— Ничего страшного, — успокоил ее Грюмвальд.

— Дай-ка возьму свою палочку. — Ведьме потребовалось целых полторы минуты, чтобы подняться с кресла. Ее кости скрипели, как голые ветки на ветру. — Мне следовало снять с тебя заклятие много лет назад. Это непростительно, что я его оставила. Корявое колдовство, вот что это такое! Сдавать я стала к старости-то.