Несколько членов этой комиссии возмутились нарушением красоты дворца и падением традиций. Подали особое мнение, в котором, между прочим, было сказано, что «клубу не подобает пускаться в рискованные предприятия, совсем не подходящие к его традициям», и закончили предложением «не застраивать фасада дома, дабы не очутиться на задворках торговых помещений».

Пересилило большинство новых членов, и прекрасный фасад Английского клуба, исторический дом поэта Хераскова, дворец Разумовских, очутился на задворках торговых помещений, а львы были брошены в подвал.

Дела клуба становились все хуже и хуже… и публика другая, и субботние обеды – парадных уже не стало – скучнее и малолюднее… Обеды накрывались на десять– пятнадцать человек. Последний парадный обед, которым блеснул клуб, был в 1913 г. в 300‑летие дома Романовых».

С 1922 г. в этом здании, будто в отместку аристократам, работал Центральный музей революции СССР. В 1940 г. в музее, в должности заместителя директора по административно‑хозяйственной работе укрылся от всевидящего ока Сталина старый большевик‑ленинец Григорий Петровский.

Если сказать, что назначение его на этот пост было явным понижением, то это значит ничего не сказать. Ведь незадолго до ссылки в музей Петровский был заместителем Председателя Верховного Совета СССР (практически – вице‑президентом СССР). А начинал он свою политическую карьеру как депутат 4‑й Государственной думы и председатель фракции большевиков. Казалось бы, что с такими анкетными данными у Петровского были все основания попасть не в Музей революции, а гораздо дальше. Но, к счастью, его не репрессировали.

Взял Петровского на работу в музей его старый друг и также бывший депутат Государственной думы Ф.Н. Самойлов, еще раньше устроившийся в этих гостеприимных стенах директором. Пятнадцать лет проработал Петровский в должности завхоза Музея революции СССР. И только после смерти Сталина Петровского переводят на должность заместителя директора по научной работе. Почему

Петровского не арестовали? Ведь многие уже арестованные большевики на очных ставках с ним прямо обвиняли его в «подготовке отторжения Украины от Советской России». Но Сталин, видимо, все‑таки вспомнил, что одним из немногих, кто присылал ему деньги (и теплые носки) в туруханскую ссылку в 1914 г., был Петровский. Правда, иная участь выпала на долю сыновей Петровского. Его старшего сына, Петра, расстреляли в 1941 г., младший сын, генерал‑лейтенант Леонид Петровский, был арестован незадолго до войны, затем выпущен из тюрьмы, восстановлен в звании, погиб в бою.