Крестьянская бездна и огромный слой духовенства жили одной жизнью, а дворянские сливки общества да мелкая сыпь разночинской корицы на этих сливках – совсем другой. Понимание между ними от поколения к поколению уменьшалось, а чувство общенародного единства к середине XIX века рассеялось безвозвратно.

Финал империи

«Петербургский период» в русской истории безвозвратно ушел под громовые раскаты Гражданской войны.

Советская эпоха, конечно, связана с предшествующим временем генетически. Это всё тот же маршрут движения, считанный с европейских скрижалей. Это всё то же убывание религиозности. И это всё то же огосударствление 95 % жизни общества.

Но все-таки «страна советов» имеет гораздо больше отличий от Российской империи, нежели черт сходства. Разрыв – да, очевиден! А преемственности кот наплакал.

Петербургская эра – время компромисса. Одни качества в обществе постепенно нарастали, другие ослабевали. Но процесс шел весьма медленно, с уходами в сторону, а то и движением вспять. Не оборвись он, как знать, быть может, на очередной стадии компромисса очередное причудливое сочетание старого и нового оказалось бы жизнеспособным…

Советское время компромиссов не любило, в очах его блистал огонь непримиримости. «Кто не с нами – тот против нас!»

Постепенные, количественные изменения сменились бешеным революционным скачком. Ради него пришлось истребить или изгнать всю старую политическую элиту, почти всю церковную и бо́льшую часть культурной.

Результат оказался у́же, проще, площе чрезвычайно сложного культурного организма Российской империи; качества, присущие петербургской поре, предстали в концентрированном, а вернее, гипертрофированном виде. Европы стало так много, что вышла пере-Европа, от которой Европа настоящая в ужасе отвернулась, как от карикатуры на самое себя.

Соответственно Империя советская, словно гротескная, какая-то мутантная форма жизни и просуществовала в три раза меньше Империи петербургской.

На заре советской жизни Георгий Федотов сформулировал гениальное предвидение: «Чем же может быть теперь Петербург для России? Не все его дворцы опустели, не везде потухла жизнь. Многие из этих дворцов до чердаков набиты книгами, картинами, статуями. Весь воздух здесь до такой степени надышан испарениями человеческой мысли и творчества, что эта атмосфера не рассеется целые десятилетия… Город культурных скитов и монастырей, подобно Афинам времени Прокла, – Петербург останется надолго обителью русской мысли». Так и было при начале советского времени. Но постепенно многое из культурных достижений прошлого рассеивалось, расточалось, таяло.