Рассвет, приподнявший ночь над блокадным городом, прервал задумчивость Кольки. Теперь надо было действовать. В глубине залива он и Петро отчетливо видели маленький ледокол: его отделяли от Лисьего Носа мили четыре сплошного льда. «Сколько времени понадобится на эти мили? Час? Два? Двенадцать?..»

— Начнем, что ли? — посоветовался Колька с Петром. — Немцам нельзя позволить засечь дистанцию.

— А может, они ледокола не видят? — засомневался Петро. — Тогда мы раньше времени его выкажем…

— И то может быть, — согласился Колька. — Только нам рисковать невозможно: один паршивый пристрелочный выстрел — уже дистанция… Начнем!

Ветер дул в сторону берега, занятого врагам. Колька понимал, что это и плохо, и хорошо. Плохо потому, что завеса требовалась погуще, без возможных просветов: она прикрывала не сам ледокол, а попросту застилала немцам глаза. Хорошо, ибо враг, не видя границы дыма, не мог пристрелять в этом случае даже шашки.

Первая струя дыма нехотя вытянулась из шашки, качнулась по сторонам осматриваясь и вдруг возбужденно, стремительно загудела, словно обрадовавшись свободе. Ветер был слабым, не рвал дым, и тот стелился над льдом канала, медленно расползаясь по ширине, окутывая залив.

— Хорошо пошла, размашисто! — оживленно крикнул Колька. — Будем ставить шашки одну от другой шагов на двести.

— Надолго ли хватит их… — заметил хмуро Петро.

— Андрей обещал часа через два подбросить еще. Ну, двинулись!

Новые шашки оживали на льду. Дымы, побратавшись с ветром, неторопливо текли за канал, потом на виду у вражьего берега, смыкались друг с другом и дальше плыли уже сплошной медлительной тучей. За этой тучей громыхнули орудийные выстрелы — где-то в дыму, за каналом, упали снаряды.

— Дадут нынче немцы жару торосам! — нервно засмеялся Колька. — А может, они подумают, что мы прикрываем канал? Что по каналу пойдут корабли?

Петро, который устанавливал очередную шашку, промолчал: он, видимо, слабо верил в то, что им удастся перехитрить врага.

Ударил в ответ Кронштадт, и вражеские батареи сразу сбавили тон. Теперь они стреляли редко, как бы исподтишка. Снаряды по-прежнему падали в районе канала — значит, немцы еще не обнаружили ледокол.

— Веселый день начинается, — снова не вытерпел Колька. — Цирк!

Далеко позади виднелся груженный мукой ледокол. Он двигался еле-еле, почти незаметно для глаза. Хватит ли сил у него пробиться к гавани за то короткое время, которое вырвут они у врага? При виде почти неподвижного судна веселость, минуту назад владевшая Колькой, исчезла.

— Давай экономить шашки, — сказал он Петру. — Пока немцы не видят корабль, достаточно и такой завесы.