– Мы с Мэй поняли, мы тут все заодно. И вместе можем многое сделать. И нечего нам пихать друг друга под колеса «Кулинарных войн».

Нэнси с сомнением покачала головой:

– Сабрина, если захочет, и без вашей помощи сама кого угодно под колеса спихнет.

Сестры засмеялись:

– Именно этому мы и хотим положить конец.

А Мэй добавила:

– И еще Аманда говорит, что вы говорите… что-то про… Вы, кажется, не хотите больше держать «Фрэнни».

Эй! Куда тебя на полном скаку понесло?! Аманда перебила сестру, стараясь смягчить сказанное. Смягчить-то можно, а вот скрыть, что подробности семейного бизнеса Погочиелло от Мэй не секрет, уже невозможно.

– Я ей не говорила, – принялась оправдываться Аманда. – Вернее, говорила, потому что мы говорили…

– Да не волнуйтесь вы, – отмахнулась Нэнси. – Это правда. Ты, Аманда, сказала, что хочешь заняться чем-то другим, а я подумала… Я даже сама не знаю, что я подумала. Ты первая тот разговор начала. Я помню, ты сначала думала, мы сможем вложиться во «Фрэнни», улучшить, расширить… Это то, чего мой Фрэнки хотел. Я, как начала сама хозяйничать, тоже размечталась. Казалось, и мне это нужно. А потом все закружилось-завертелось: посетители, персонал, меню. Вздохнуть некогда. Вот я и испугалась, неужели до скончания века так будет? Персонал будет с ног сбиваться, я сама по две смены работать. И все самой, и не только без Фрэнка, но и без тебя… – Нэнси говорила все тише и тише, но, по счастью, у Мэй хватило ума ее не перебивать. – Аманда, мне важнее всего, чтобы ты поняла, что тебе нужно, поняла, что ты хочешь со своей жизнью делать. Наверное, мне и самой надо понять, что мне с собственной жизнью делать. Я люблю «Фрэнни». Я просто не знаю, хочу ли я одна…

Пусть она продолжает, пусть еще говорит. Они с Нэнси часто разговаривали. Но так и об этом – никогда. Никогда свекровь не говорила ей о том, что значит жить чужой мечтой. Мечтой тех двоих, которых больше на свете нет.

У Мэй, однако, была собственная идея.

– Понимаю, – сказала она.

Сестра изо всех сил старается не давить как танк. Но, если она такой родилась, поделать-то она с собой ничего не может. Мэй, хоть плачь, останется Мэй. Аманда смотрела, как у нее горят глаза, как она наклонилась к Нэнси и вот-вот хлопнет ее по коленке. Остается только надеяться, что свекровь поймет, что намерения у Мэй самые лучшие.

– Одной, конечно, не справиться – там ведь работы невпроворот. И даже если Аманда будет с вами, вы-то не забудете, что у нее душа к делу не лежит. Так что и это не вариант. Но семейные традиции надо беречь. А вдруг Гас потом захочет ресторан держать? Или Фрэнки? Вот вам и хочется «Фрэнни» сохранить. Права я? Согласитесь, права. И как его сохранить, у меня как раз есть идея.