Лично мне особенно интересно, насколько далеко простираются в истории закономерности архетипического Большого цикла. И в этом смысле история Китая очень полезна, поскольку насчитывает много столетий и при этом хорошо задокументирована. Мне было очень интересно наблюдать, как именно взаимодействовали восточный и западный миры в XVII–XIX вв. и как, пока мир уменьшался и становился все более взаимосвязанным, китайский и западный Большие циклы влияли друг на друга.

Возможно, самое важное, что я приобрел в ходе изучения истории многих стран, — способность видеть большие закономерности. Переключение видения на более долгосрочную историческую перспективу чем-то напоминает изменение масштаба карт в Google Maps. Это позволяет мне видеть причинно-следственные связи, которые я раньше не замечал, и то, как одни и те же истории разыгрываются в мире снова и снова почти по одним и тем же причинам. Я также понял, как именно долгая история страны повлияла на образ мышления китайцев, который очень сильно отличается от американского (более сосредоточенного на настоящем моменте). Большинство американцев верят, что их история насчитывает всего 300 или 400 лет (поскольку полагают, что страна началась с появления европейских поселенцев), и не особенно стремятся учиться на своей истории чему-то новому.

Но независимо от их интереса и того, что 300 лет могут показаться очень долгим периодом для американцев, для китайцев этот срок очень короток. Большинство американцев считают невероятной перспективу революции и войны, способной перевернуть американскую систему с ног на голову, а китайцам это представляется неизбежным, поскольку они видели, как что-то подобное раз за разом происходило в истории, и предшествовавшие этим событиям закономерности. Если большинство американцев сосредоточиваются на конкретных событиях, особенно происходящих сейчас, то большинство китайских лидеров рассматривают их в контексте более масштабных эволюционных закономерностей.

Американцы импульсивны и предпочитают тактические шаги; они борются за то, чего хотят прямо сейчас. Большинство китайцев ориентированы на стратегию; они хорошо планируют, как получить в будущем то, чего хотят сегодня. Также я заметил, что лидеры Китая более склонны к философии (и читают больше философских произведений), чем лидеры США. Например, мне довелось познакомиться с одним китайским руководителем, который незадолго до того встретился с президентом Дональдом Трампом и сильно беспокоился о возможном конфликте между США и Китаем. Он рассказал мне, как готовился к встрече, и меня поразило, насколько это отличалось от того, что мог делать Трамп. Мы с этим человеком уже были знакомы много лет и часто беседовали о рынках и экономике Китая и мира. За эти годы между нами завязалась дружба. Это очень опытный, мудрый, скромный и приятный человек. Перед встречей с Трампом он сильно переживал из-за негативного развития событий, при котором эскалация по принципу «око за око» могла выйти из-под контроля и привести к войне. Он ссылался на историю жизни своего отца и хотел объяснить оппоненту, что война ужасна, что ущерб от следующей войны может быть намного хуже, чем от предыдущей, в которой было убито больше людей, чем на какой-либо другой. В пример он привел Первую мировую. По его словам, чтобы успокоиться и обрести равновесие, он начал читать «Критику чистого разума» Иммануила Канта и понял: он может лишь сделать все, что в его силах, а затем позволить ситуации идти своим чередом. Я рассказал ему о «Молитве о безмятежности»[79] и предложил заняться медитацией. Затем я отправился домой и решил тоже перечитать книгу Канта. Я считаю ее довольно сложной для восприятия, но всегда ценил и ценю важность изложенной в ней точки зрения.