Капище стояло на задворках княжеского терема. Не сразу и найдёшь. А найдёшь — не сразу поймёшь, что за строение перед тобой. Высокий бревенчатый забор, в заборе — небольшая калитка. Возле калитки — никого. Только деревянная колотушка на бронзовой цепочке.

Крепость, а не капище!

— я правильно понимаю, что сюда не каждого пускают? — спросил я у Сытина.

— Точно, ответил он. — Но нас пустят. Я теперь волшебное слово знаю.

— А ты как сюда проник?

Я скосил глаза на Мыша.

— Тоже волшебное слово?

— Монахи хлеб заносили, я следом прошмыгнул, — ответил Мыш, открывая бусинки глаз.

Я принюхался. Из-за забора пахло дымом, но не горьким, а сладким, ароматным.

Сытин решительно постучал колотушкой в калитку.

— Немой! Лицо суровое сделай и молчи.

В калитке приоткрылось небольшое окошечко. Оттуда на нас глянули внимательные глаза. И сразу же в пазах заскрипел засов.

Калитка открылась.

— Входите! — сказал узкоплечий монах в чёрной рясе. На его впалой груди болтался медный крест.

— Верховный волхв вас ждёт.

Сытин удивлённо хмыкнул, но ничего не сказал и молча шагнул в калитку. Мы с лешим прошли за ним.

Монах, не обращая на нас внимания, пытался закрыть калитку.

— Разбухла! — растерянно улыбнулся он.

Я навалился плечом, помог.

Монах с трудом задвинул деревянный засов.