— Кстати, вежливость не в обращении, Немой, — продолжил Любомир. — Ты в гости пришёл, старого человека слушаешь внимательно. В том и вежливость. А эти иноземные замашки брось. Тебе их давно пора забыть.

Дедушка снова кашлянул. Видно, этот кашель был каким-то особенным сигналом. Хотя я разницы не уловил. Но дверь в углу снова открылась, и в кабинет вошёл наш провожатый.

— Собери всех в зале, — сказал ему дедушка. — И приведи селян и священников.

Прислужник кивнул и быстро вышел.

Верховный волхв, улыбаясь, посмотрел на Сытина.

— Три яблока взял, да? Хочешь, чтобы всё по-честному было?

Сытин кивнул.

— Ипать! Да о чём они вообще?!

И тут заговорил леший.

— Мы на суд пришли? — нетерпеливо спросил он. — Так давайте начинать. Мне домой надо, избу отстраивать.

Волхв одобрительно кивнул.

— Ну, идёмте, раз так.

Он тяжело опёрся на подлокотники и, кряхтя, поднялся из кресла.

Пропустив дедушку вперёд, мы вышли в зал. Толпа монахов почтительно расступилась при нашем появлении.

Божен и Пафнутий стояли рядом. За их спинами возвышались четверо плечистых монахов. Божен еле заметно кивнул нам с Сытиным. Синяк под глазом Пафнутия из фиолетового стал жёлто-синим. Священник из Чистых Мхов изумлённо поглядел на лешего. Леший ответил ему хмурым взглядом.

Чуть в стороне стояли пожилой чернявый мужик и огненно-рыжий парень с дерзким взглядом. Оба они посмотрели на лешего с ненавистью.

Дедушка неторопливо прошёл к своему трону. Уселся, поёрзал, устраиваясь поудобнее.

— Никак не могу привыкнуть, — пожаловался он. — Прежнее кресло было куда удобнее.

Прежнее?! Кресло, в котором сидел верховный волхв, выглядело замшелым раритетом.