— Спасибо!

Не кормят их тут, что ли?

Мы пересекли широкий двор, на котором с равными промежутками стояли деревянные идолы. Лица идолов были не вырублены, а тщательно и тонко вырезаны. Даже выражение лица у каждого своё.

Перед столбами горели небольшие костерки, о т которых и шёл ароматный дым.

С одного из столбов на меня, как живой, глянул Перун. Изображение было так похоже на настоящего бога, словно его вырезали с натуры. Несмотря на строгое выражение божьего лица, мне показалось, что Перун насмешливо подмигивает.

— Сюда проходите! — монах распахнул деревянную дверь, ведущую в бревенчатое строение, похожее на княжеский терем. Только чуть поменьше размерами.

— Вот здесь меня и шибануло, — вздохнул Мыш.

Монах с любопытством покосился на него, но промолчал.

Широкая лестница уходила на второй этаж. Но монах провёл нас мимо неё.

— Там живёт братия. А верховный волхв уже в годах — ему тяжело подниматься.

Мы прошли через широкий зал, освещённый тускло горящими факелами. Странно. По идее, от факелов должно было немилосердно вонять горящим маслом. Но по залу плыл лёгкий запах благовоний.

У дальней стены зала стояло основательное деревянное кресло. Тёмное дерево когда-то было покрыто лаком. Но полировка давно потрескалась и вытерлась.

Другой мебели в зале не было.

Я живо представил, как в неудобном кресле, привычно выпрямив спину, сидит немощный старик. А перед ним стоят волхвы и монахи.

Монах подвёл нас к незаметной дверце в углу зала и быстро постучал.

Дверь открылась.

— Проходите! — повторил монах.

За дверью нас встретил молодой волхв с серебряным крестом на шее. Ряса на нём была светлая, капюшон откинут за спину.

Монах с нами не пошёл. Даже не кивнул на прощание. Развернулся и исчез в полутьме зала.