— Ну, конечно… Выступить на этом концерте было моей мечтой, с тех пор как я была маленькой девочкой. Каждый новичок хочет выступить на The Dream Concert, разве ты этого не знала?

Я этого не знала. Я проглотила ответ и посмотрела вниз на свои смехотворно высокие ботинки.

— Элис, ты знаешь, сколько раз Тор-10 говорили мне, что я собираюсь дебютировать?

Я покачала головой.

— Три раза перед А-List. Я тренировалась с тремя разными группами, и все они были отменены еще до того, как мы дебютировали.

— Вау, — сказала я себе под нос. — Это звучит словно чистая агония.

— Так и было. Я плакала несколько дней. Каждый раз.

Внезапно все обрело смысл — почему Ария так волновалась, когда я сказала ей, что никогда не занималась танцами; почему она вела себя так странно, когда Сори сделала меня главной певицей; и почему она плакала после M! Countdown. Она пыталась дебютировать большую часть своей жизни, а я разрушала ее надежды на каждом шагу. То щемящее чувство, которое я испытала, когда разговаривала с Чжуном, было стыдом — мне было стыдно за то, что я никогда по-настоящему не понимала, что стояло на кону. Я вспомнила, как сильно Ария хотела, чтобы я посмотрела видео с нашей хореографией, хотя мы все были измотаны. И что я сделала? Я избегала ее в ванной, как незрелый маленький ребенок. Мне было стыдно за то, что я была такой рассеянной, как будто последние пять месяцев я ходила голой, и все это знали, кроме меня.

— Я не могу поверить, как мне повезло, — тихо сказала я.

— Чрезвычайно. — Ария скрестила руки на груди, но она не была зла или что-то в этом роде.

— Я действительно не хотела, чтобы между нами все стало так плохо, понимаешь?

— Я тоже. — Она вздохнула. — Из нас могла бы получиться действительно потрясающая группа.

— Ария… — Снова этот разжеванный кусочек жвачки, прилипший прямо к заднему зубу. Я подняла глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и выдохнула: — Мне очень жаль.

Что-то похожее на удивление промелькнуло в глазах Арии, но затем ее лицо сразу смягчилось.

— Ты тоже прости меня, Элис.

— Знаешь… — сказала я, теребя черную занавеску, висящую рядом с нами. — Мы, вероятно, выберемся отсюда живыми только в том случае, если что-нибудь придумаем вместе.

— Ты говоришь как Сори, — сказала она, слегка улыбаясь.

— Разве это так уж плохо?

— Я думаю, что нет, но что мы вообще можем сделать?

— Я не знаю… Но все лучше, чем идти туда, чувствуя себя совсем одинокими, верно?