– Как это? Да она же святая!

– Брак – договор на всю жизнь, который подписывается, когда все еще внове, все впереди, но этот контракт действует и тогда, когда все вокруг тускнеет. Когда за долгие годы уже накопится рутина, у тебя, возможно, возникнет искушение перевести на милую Амандин свое разочарование. От того, что не стал искать эту возможную любовь, зародившуюся на войне. И на нее падет вина за все то, что могло бы быть, но не случилось, и ты начнешь отдаляться от нее, точить кинжал упреков. А Амандин ведь этого не заслуживает, верно?

– Конечно же, нет! Но ведь ничего этого не случится, потому что мне всего лишь нужно позабыть Камиллу, и все будет как прежде. И я обрету свою счастье с Амандин.

Тони снова мотает головой.

– Это было бы замечательно, но в этом-то и суть проблемы. Забвение – не в наших силах, Фарже. Ты никогда не забудешь свою очаровательную медсестричку, и, когда пройдут годы, это воспоминание, неподвластное износу повседневности, избавленное от ежедневных проблем и мелких неудач, останется нетронутым и даже идеализированным.

– Вы думаете?

– Воспоминания не стареют, Фарже, на них не появляются морщины, у них не отрастают животы, не начинается ревматизм. Я-то знаю. Много лет назад моя медсестра играла на скрипке. Мелодия эта звучит у меня в голове каждый день моей жизни. И я не скрою – она разрушила мою жизнь.

– А что с ней стало?

– Выскользнула у меня из рук золотой рыбкой. И после этого я уже никогда не был счастлив.

Оба замолкают – со взглядом, затерянном в той вселенной, где каждый остается один, такой далекой, что никто не может попасть туда вслед за ними. Он прощается с Фарже. Обхватывает его с двух сторон за плечи и крепко сжимает.

Уже поздно. На следующий день – боевой вылет. Генерал Икер позволил ему совершить пять вылетов, а будет уже восьмой. Его командир Гавуаль старается снять с него все возможные задания, и приходится быть начеку, чтобы требовать своего появления в общем графике. Он благодарен за то, что тот тревожится за его жизнь, но – на что она нужна, если он не будет летать?

Штурвал и педаль!

Тони предпочитает ужин за пределами части. В таверне с массивными деревянными столами и кувшинами красного вина он заказывает порцию кальмаров и кусок выдержанного козьего сыра, пахучего и острого. К его столу подходит хозяйка: седые, небрежно собранные в тугой пучок волосы, чистенький белый передник, обтрепанный по краям. Принесла бутылку каштановой настойки и стакан.

– Мы на вас надеемся, – говорит она, глядя на него усталыми глазами.

Он кивает. Эти слова означают, что война не лишена смысла, что они знают, за что сражаются.