Адриан думал, что суд состоится в том же унылом, похожем на школьный класс помещении, где проходило предварительное слушание; тем сильнее было его удивление, когда он увидел красивый зал. Судья восседал на тяжелом кресле за дубовым столом, украшенным резьбой, которая изображала листья, желуди и пухлых танцующих херувимчиков. Даже свидетельская скамья была обнесена резной перегородкой. Высокий белый потолок украшали синие и золотые барельефы.

За царившей в зале почтительной тишиной угадывалось суетливое движение. Сэр Магнус обнаружил, что Скрич забыл дома половину записей, и пришел в такую ярость, что Адриан опасался за жизнь несчастного клерка. Озабоченный тем, чтобы как-то утихомирить сэра Магнуса, он не сразу заметил, что зал наполнился публикой и воцарилась атмосфера напряженного ожидания.

Появился высоченный костлявый субъект в напоминающем крылья летучей мыши, свисающем длинными складками облачении и сдвинутом набок парике. На худом вытянутом лице выделялись голубой подбородок, карие, как у спаниеля, выразительные глаза и кривая щелочка рта. Если бы не длинная мантия, его можно было бы принять за худосочного владельца похоронного бюро из города, в котором никто не умирал.

— Кто это? — спросил Адриан у сэра Магнуса.

— Этот? — Сэр Магнус бросил в ту сторону свирепый взгляд из-под бровей. — Это сэр Огастес Талисмен. Обвинитель.

— Что-то мне не очень нравится его вид, — заметил Адриан.

— Кого, старины Гасси? — удивился сэр Магнус. — Что вы, он по-своему довольно симпатичный малый. Но когда вы всю жизнь обвиняете людей, поневоле это отразится на вашей внешности.

— А кто судья? — осведомился Адриан.

— О, тут нам повезло, — удовлетворенно объявил сэр Магнус. — Судьей назначен старина Топси.

— Топси! Необычное имя для судьи!

— Да нет же, — нетерпеливо произнес сэр Магнус. — Это его прозвище. На самом деле он лорд Криспин Тэрви.

— Не понял, — растерянно признался Адриан.

— Господи, что же тут непонятного? Тэрви-Топси, Топси-Тэрви, что означает — кутерьма, неразбериха. Лучший судья в нашем округе, непременно все перепутает. Оттого-то у обвинителя такое унылое лицо.

— Вы хотите сказать, — удивленно молвил Адриан, — он не отдает себе отчета в том, что делает, и тем не менее его назначили судьей?

— Почему, он отдает себе отчет. Только делает прямо противоположное тому, что на его месте стал бы делать другой судья. Полагаю, никто не упек в тюрьму столько невинных людей.

— Н-да, не вижу, какая мне от этого радость, — заметил Адриан.

Сэр Магнус вздохнул, как человек, вынужденный терпеливо слушать речи глупца.